— Кажется, я понимаю, с кем мы имеем дело, — медленно произнес Сингх.
— И с кем же? — прищурился Крис.
— С планетой Земля.
Кате снилось море. Ласковое, искрящееся, в лазоревой дымке, в неумолчном рокоте волн, криках чаек, отголосках пароходных сирен. Ветер приносил с моря запах рыбы и водорослей, смолы и дыма, прогретых солнцем мелководий, белесых солончаков, потрескавшихся от зноя такыров и раскаленных пустынь.
Она знала море и другим: свинцово-серое под низкими, стремительно бегущими тучами, оно с ревом обрушивало на берег яростные белогривые волны, и ледяной норд доносил брызги до их сада, и все вокруг: забор, калитка, деревья, — обрастало белыми сосульками. Раскатисто и зловеще грохотало кровельное железо на крыше, и весь дом содрогался под ударами ветра, жалобно взвизгивая ставнями.
Но теперь было лето, и Катя шла по колено в воде, все больше удаляясь от берега, с удовольствием ощущая ступнями плотное песчаное дно. Когда легкая зыбь стала перекатываться через плечи. Катя остановилась и, обернувшись, стала смотреть на берег. Берег был далеко — отсеченная от моря желтой чертой отмели полоска суши на горизонте, кудрявящаяся кое-где зеленью садов вокруг рыбачьих поселков, и уже совсем далеко-расплывчатые очертания корпусов рыбоконсервного комбината. Это был берег ее детства. Здесь она родилась, выросла, окончила школу. Сюда вернулась после института.
Катя оттолкнулась от дна и, медленно перебирая ногами, поплыла лежа на спине. И сразу же пришла тишина и ощущение безмерного покоя, и уже не было ни моря, ни берега, а только небо без конца и без края и ее тело, парящее, словно птица, на легко и свободно раскинутых крыльях.
И вдруг все изменилось. Сизая зловещая муть заволокла небо. Ослепительно яркое солнце потускнела, превратилось в кроваво-красный, резко очерченный диск, прикосновение воды стало колючим, жестким, вызывало жжение и зуд. Катя содрогнулась всем телом, встала на ноги и побрела к берегу, по колено увязая в черно-фиолетовой жиже, которая еще минуту назад была прозрачной морской водой. Берег едва угадывался сквозь туман зловонных испарений, но и он не сулил избавления: обгоняя друг друга, рассыпаясь в прах, вновь рождаясь из праха, по берегу метались пыльные смерчи, и траурно-черная, полыхающая огненными зигзагами молний туча стеной вставала из-за горизонта. Хватая ртом обжигающе горячий воздух, Катя закричала и проснулась.
— Ха! — Крис досадливо поморщился. — А я-то, дурак, уши развесил!
— Не спешите с выводами, Кришнан, — индус встал со стула, оперся больной рукой о столешницу и скрипнул зубами. — Продолжаем мыслить абстрактно. Итак, пришельцы отпадают. Допустим. Но остров-то остается. Со всем, что происходит на нем и вокруг него. Чьих это рук дело? Очевидно, того, кто в этом заинтересован.
— В чем «в этом»? — саркастически поинтересовался геофизик.
— В том, чтобы сохранить море. И не только это. Все реки и водоемы. Мировой океан. Планету в целом.
— Планета, спасающая сама себя! — фыркнул Крис.
Сингх прошелся по комнате, баюкая перевязанную руку. Остановился против Криса.
— По-человечески ваш скепсис понять можно, Кришнан. Называя Землю живой, мы имеем в виду ее флору и фауну. Реже — атмосферные явления, приливы. Еще, реже — тектонику и вулканическую деятельность. И никогда, заметьте, никогда даже мысли не допускаем о том, что планета как таковая может представлять собой живой организм, а уж о том, что она может мыслить, чувствовать, ощущать — и подавно.
— Ну, а если встать на эту кажущуюся на первый взгляд сумасшедшей точку зрения? Что тогда?
— Вот именно, — усмехнулся Крис. — Что тогда?
— Вы меня удивляете, Кришнан. Вы геофизик…
— Сдаюсь, Сингх. Итак, следуя вашей, не имеющей ничего общего с геофизикой, гипотезе, многострадальная матушка-Земля решила приструнить своих не в меру расшалившихся деток и местом экзекуции избрала этот ею специально созданный островок. Я заживо хороню все свои возражения. Задам всего лишь один вопрос. Почему именно этот остров на самом маленьком из морей?
— Потому что именно это море больше всех других нуждается в помощи! — Катя уже несколько минут прислушивалась к их спору и теперь решила, что пора вмешаться. — Я с вами полностью согласна, Сингх.
— Кэт?! — Крис вскочил со стула и удивленно уставился на девушку. — Почему вы не в постели?
— Как вы себя чувствуете, Катья? — мягко спросил индус.
— Нормально, — она недоуменно перевела взгляд с Сингха на Криса. — А что?
— Ничего особенного, — поспешно заверил Крис. — Просто время уже не детское…
— А ну вас! — отмахнулась Катя. — А вы молодчина, Сингх. Я, океанолог, и то бы ни за что не додумалась.
— Это всего лишь предположение, Катья. — Здоровый рукой Сингх отодвинул стул так, чтобы она могла сесть. — Мы тут как раз обменивались мнениями. Так что вы пришли вовремя. Хотите высказаться?
— Я уже сказала. По-моему, вы правы.
— Вы не слышали начала нашего разговора.
— Зато я видела сон. Мне снилось море. Каким оно было еще недавно. И каким оно станет, если его не спасти.
Крис с Сингхом молча переглянулись.
— Понимаете, Катья. — Сингх сел и облокотился о столешницу. — Вначале мы с Кришнаном полагали, что имеем дело с пришельцами. Потом возникла другая версия: сама планета Земля…
— Разве так важно, кто именно? — перебила Катя. — Мы поняли главное: море нуждается в помощи. Море надо спасать. И от кого исходит призыв — не имеет значения.
— А ведь она права! — расхохотался Крис. — Мы с вами тут ломаем голову, кто, зачем, а ведь это и в самом деле не главное. Ай да Кэт! Самую суть ухватила!
— Ну что ж, — Сингх улыбнулся и, не удержавшись, погладил Катю по щеке. — Нам осталось только одно: убедиться в правильности нашей догадки.
— Каким образом, хотел бы я знать? — недоверчиво уставился на него геофизик.
— Каким? — Сингх обвел взглядом комнату и вдруг улыбнулся. — Очень простым. Взгляните-ка!
Забинтованная рука качнулась в направлении окна. Крис оглянулся и невольно вздрогнул: вазы с яблоками на окне не было.
— Что такое? — не поняла Катя.
— Йоговские шуточки, — опомнившись, скептически усмехнулся Крис.
— Что бы вы понимали в йоге, — покачал головой индус. — Ни один йог не способен на такое. Левитация еще куда ни шло: приподнять, сдвинуть с места, уронить на пол…
— Да что произошло-то? — продолжала недоумевать Катя.
— Ваза… — начал было Сингх, но Крис перебил его.
— Вы хотели сказать, что они…
— Я хочу сказать… — Сингх сделал паузу и выразительно посмотрел на геофизика, — что ваза с яблоками, которая теперь, очевидно, вернулась в свое первоначальное состояние, и есть первое подтверждение правильности нашей догадки.
— Ничего не понимаю! — взмолилась Катя. — Первоначальное состояние?.. Объясните мне, в чем дело?
— Кришнан вам все объяснит, Катья, — улыбнулся. Сингх. — А я, с вашего позволения, пойду спать. Спокойной ночи.
Он вышел из гостиной, и через несколько минут в комнате за стеной зазвучала негромкая восточная музыка.
— Я слушаю, — нетерпеливо напомнила Катя.
Крис включил торшер и погасил верхний свет. Потом подвинул к торшеру второе кресло.
— Садитесь сюда, Катя. — Он и сам не знал, почему опять произнес ее имя по-русски.
— Скажите на милость! — удивилась она. — Почти без акцента. Долго тренировались?
— Всю жизнь. — Он опустился в кресло и достал сигарету. — Можно я закурю?
— Да что с вами, Крис? Такая галантность… Разумеется, можно. Так что, там за история с вазой?
— Сплошная мистика. — Крис чиркнул спичкой и прикурил. — Помните камешки, которые мы принесли из пещеры?
— Еще бы.
— Там, в пещере, они не производили никакого впечатления. Так, серенькая щебенка. На обратном пути мы попали под дождь.
— Под ливень.
— Да. Видимо, их промыло дождем.
— И они трансформировались в яблоки?