Но это была не спортивная гимнастика. Танец был зажигателен, чарующ, отдаленно напоминая модные ныне латиноамериканские танцы, которые, впрочем, лишь тень ЕЁ Танца.
Плавные и легкие движения, в котором участвовали все части тела, каждое по-своему, были удивительно эротичны, притягательны, это был настоящий вихрь страсти, неведомый человеку.
Ритм нарастал. Привыкнув к скорости, к неистовой стремительности движений, я стал замечать, что то, что показалось мне танцем, в действительности – работа, работа не различимая глазу по причине стремительной быстроты совершаемых движений.
Молниеносными движениями шести рук и двух ног девушка делала что-то.
Потребовалось ещё некоторое время, прежде чем я стал различать – что именно она делала.
Комнату пронизывало множество лунных лучей. Девушка хватала эти лучи своими тонкими, ловкими пальчиками первых двух рук она ссучивала из них нити, наматывая их на локоть третьей и четвертой. От угольной черноты её рук, казалось, поглощавшей свет, нити на руке не были видны вначале. Пальцами пятой и шестой рук она сплетала нити, которые образовывали ткань, также терявшую свой серебристый цвет и становящейся невидимой. Затем она бросала готовую ткань под ноги и ногами кроила её – длинные острые когти-ножи на ногах, которые тоже я не сразу заметил из-за быстроты движений, разрезали нужные куски ткани, затем как иголки протыкали их в нужных местах. Пальцами же ног она сшивала их нитями, которые держала в правых руках. И все это она делала ОДНОВРЕМЕННО, с почти незаметной глазу быстротой!
Увы, человеческим языком это не описать. Работа и танец сливались в единое целое, в единое таинство, равное которому по притягательности я не видел и, наверное, не увижу уже никогда. Глядя на её движения, я теперь только понял смысл таинственной фразы из одного ведического трактата: «Шива созидает и разрушает миры, танцуя». Мне не требовалось особого усилия воображения, чтобы увидеть в этой живой, вечно движущейся фигурке теневой шестирукой девушки образ индийского вечно танцующего темного бога Шиву. Много рук у него, понял я, - это попытка в статическом изображении изобразить очень быстрое движение или, как теперь начинаю осознавать я, намекнуть на то, КЕМ ОН НА САМОМ ДЕЛЕ является.
В этом танце было все – и творение и разрушение, и жизнь и смерть, и сознательное и бессознательное.
«Брачная пляска паука. Кружево смерти» - эхом пронеслось в моем сознании.
Ритм все ускорялся, становился громче и зажигательней. Я не мог оторвать своего взгляда от этой чудовищно притягательной пляски смерти. Вечная пляска огня – весьма несовершенный образ для понимания того, что творила эта Черная Ткачиха, вечная Черная Вдова.
То ли ритм становился зажигательнее, то ли страстная пляска все больше распаляла меня, но в один прекрасный момент я почувствовал удивительную легкость во всем теле и перелетел прямо в центр комнаты, не задев сигнальной нити.
«Не бойся. Потанцуй со мной. Это так весело! Это такое наслаждение!»
Удивительное дело! Но каким-то мистическим образом я видел происходящее сразу с двух сторон.
Я – первый – по-прежнему как каменное изваяние стоял у запретной черты и видел себя со стороны, точнее, свою сумрачную тень, у которой тоже почему-то было шесть рук, которая двигалась в такт теневой девушке, в точности повторяя её движения, ничуть не отставая от неё, словно всю жизнь только и училась этому танцу.
Я – второй – не видел себя – первого. Я видел только нити, ткань, бешено мелькавшие, словно в трубе калейдоскопа, стены, потолок, пол, снова стены, потолок – и ни на мгновение не мог остановить этот оживший хаос, это воплощенное движение, эту безумную, пламенную пляску по осколкам вдребезги разбившейся реальности. Я второй понимал, что статический порядок – это иллюзия. Подлинная реальность – это бешеный вихрь, вечный танец Шивы и его возлюбленной Шакти, вечное созидание и – разрушение.
Огонь снедал меня дотла, возбуждение достигло своего пика, сердце готово было разорваться на куски – когда вдруг пляска остановилась.
Теневые фигуры, сделав последние пассы, остановились друг напротив друга.
- Ты пришел вовремя! – словно шорох осенних листьев, прошелестел теневой голос. - Одной мне никогда не доделать начатой работы!
- Я услышал твой зов, моя богиня, моя госпожа, – и не мог не прийти помочь завершить начатое, - эхом ответила мужская тень.
- Я знала это. Так было всегда...
- Ты устала, тебе пора отдохнуть. Усни в моих объятиях, упокойся навсегда.
- Не могу. Луна ещё не зашла, и я должна успеть показать тебе свой подарок, пока он ещё в видимом спектре.
Теневая девушка подняла руки и при свете луны я увидел серебристую тунику, настолько легкую, что она парила в воздухе, не касаясь земли, когда девушка отпустила её.
- Это твой брачный наряд. Возьми и одень его поскорее. Мои силы на исходе.
В самом деле, девушка заколыхалась, словно тень пламени свечи от дуновения сквозняка.
Внезапно я – первый -, наконец, очнулся от оцепенения. Что-то коснулось моего правого плеча. Я повернулся. И увидел призрачную фигуру, всю словно сотканную из искрящегося лунного света. Фигуру высокого и мускулистого воина в античной тунике, панцире и шлеме с серебристым гребнем. Он держал в своих руках зеркальный серебристый щит, на поясе висел короткий меч.
Он раскрывал рот, но я не слышал ни звука, но и без слов понимал, что он говорит. Его мысли также свободно входили в мое сознание, как вода в рыбью утробу.
- Смотри и запоминай. Она ослабеет, она утратит свои силы ПОТОМ, как сейчас. Не упусти свой шанс, отсеки голову Медузе, как это сделал в свое время я. В волосах её – твоя жизнь. В глазах её – твоя смерть. Не упусти, не упусти…
Я посмотрел на теневые фигуры – они соединились в призрачных объятиях. Девушка томно сползла на пол, не в силах стоять на ногах – не то от усталости, не то от охватившего её любовного трепета. А мужчина, уже облаченный в серебристую тунику, лег на неё.
- Только сейчас, - продолжал шептать призрак, - и больше никогда. Не упусти.
Луна между тем закатилась и теневые фигуры исчезли. Исчез и призрак. Я стоял посреди пустого, мертвого здания. Груды битого кирпича, грязь, мусор. Ветер гуляет, продувая мертвое здание насквозь. В соседней, мертвой и пустой, комнате, где сквозняк был особенно силен, причудливо танцевали неведомо как оказавшиеся здесь прошлогодние осенние листья. Ритмично хлопала недовыбитая рама. А в углу, в паучьей сети, соединились в любовной схватке два маленьких паучка.
Я вышел из разрушенного, пустого здания. Никаких витрин, никаких манекенов. На ступенях подъезда валяются обрывки кем-то выброшенных рекламных флаеров. Я подобрал один из них. «Духи «Очарование» - Запах воплощенной мечты».
На горизонте занимался рассвет. Часы показывали 04:10.
Глава 7. Паучья охота.
1.
В полубессознательном, сонном состоянии я пошел «туда, не знаю куда». Хотя утро было ясным, воздух – прозрачным как слеза, в голове моей царил вечный полумрак – свинцовый туман сковывал мысли, чувства, желания, которые увязали в нем как в клейкой, плотной паутине.
Я шел, полностью углубленный в себя, когда внезапно чуть не стукнулся лбом о какой-то столб.
Я попытался его обойти, но «столб» сделал шаг в сторону и загородил мне дорогу.
- Поздравляю, товарищ Арсентьев, поздравляю, браво! – услышал я какой-то смутно знакомый голос.
Я поднял глаза и увидел, что «столб» - это не кто иной, как мой старый знакомый, высокий и широкоплечий как шкаф главный «терминатор».
- Отличная работа, Кирилл Андреевич! Просто шедевр! Мы рады, что не ошиблись, когда сделали на вас главную ставку!
Мысли ворочались в голове туго, со скрипом, как плохо смазанный механизм. «Шестеренки» упорно не хотели вращаться так, как им полагалось. Я никак не мог сообразить, как реагировать на эту ситуацию, что отвечать.