Элисон подняла с земли акваланг.
— Что теперь?
— Теперь дождемся ночи, и я заберусь на нее.
3
Мы отправились в гавань Марсамксетт, где около ручья Лаццаретто стояла на якоре «Артина». Днем ее переправили туда на буксире и поставили вместе с другими яхтами. Мы наняли какое-то фиберглассовое страшилище, больше напоминавшее ванну, чем лодку, но Элисон удавалось справляться с ней вполне прилично, и она распоряжалась веслами так, словно была заправским членом оксфордской гребной команды. Школа Макинтоша продолжала проявлять себя все больше.
Ночь выдалась безлунная, но небо оставалось чистым, так что тьма не была беспроглядной. Впереди маячил остров Мануэля, на котором время от времени мигал огонек. Слева возвышалась Валлетта, похожая на высокий утес, украшенный цепочкой фонарей. На «Артине» светились только габаритные огни. Ничего удивительного, поскольку дело происходило в половине третьего ночи и вероятно те, кто находился на борту, спали глубоким сном.
Элисон вынула весла из воды, и мы тихо придрейфовали к корме яхты. Веревочную лестницу, по которой спускался в воду аквалангист, убрали, да я на нее и не рассчитывал. Мне нужно было то, что называется кошкой, но раздобыть ее за короткое время не удалось, и потому пришлось довольствоваться тройным акульим крючком.
Взглянув вверх, я различил на фоне неба древко кормового вымпела и определил положение перил. Держа в одной руке свернутую веревку, я другой метнул крюк вверх. Послышался мягкий удар — он приземлился на палубе. Затем я потянул веревку и убедился, что теперь смогу без особого труда вскарабкаться на яхту.
Наклонившись, я прошептал Элисон:
— Ну вот. Все готово. Я могу вернуться со Слэйдом, а могу и нет. Может, мне придется поспешно прыгать через перила, так что будь где-нибудь поблизости и выуди меня. — Я помолчал. — Если же я не вернусь, то ты действуй по своему усмотрению и желаю тебе побольше английской удачи.
Я пополз по веревке вверх и ухватился за древко вымпела, снимая этим нагрузку с акульего крюка. Пистолет, заткнутый за пояс моих брюк, отнюдь не облегчал движений, и мне пришлось немного поизвиваться, как акробату, прежде чем я нашел опору для нога.
Наконец, не поднимая шума, я очутился на палубе. Все шло нормально — по крайней мере, никто в меня не стрелял. Я посмотрел вниз за борт. Элисон не было видно, и только круги подозрительно расходились по воде там, где никаких кругов быть не должно. Если на яхте был часовой, то он никак не проявлял себя. Я решил, что он находится где-нибудь впереди — в районе рулевой рубки, а, может, нежится в столовой.
К кормовым каютам лестница вела из салона, а дверь в него, если схемы соответствовали действительности, располагались прямо передо мной.
Я вынул из кармана маленький фонарик и рискнул зажечь его. И очень правильно, так как я тут же обнаружил разбросанное по палубе аквалангистское оборудование, на которое непременно с грохотом налетел бы в темноте. Избежав этой ловушки, я очутился перед дверью в салон, которая, к счастью, не была заперта, да и кто запирает двери на судне?
В салоне было полутемно, — сквозь матовое дверное стекло справа по борту шел неяркий свет, что позволило мне спокойно лавировать между мебелью. Я подошел к стеклу, заглянул в него и тут же застыл — в конце длинного коридора кто-то двигался. Человек вышел из столовой и скрылся в кухне. Чуть приоткрыв дверь, я услышал звук закрываемого холодильника, затем дребезжание посуды. Тот, кто нес ночную вахту, решил скрасить ночные часы и закусить. Это меня вполне устраивало.
Я пересек салон и спустился по лестнице вниз. Там было три гостевых каюты. Каюта Уилера находилась посередине судна, перед рулевой рубкой, и о нем я мог не беспокоиться. Проблема состояла в том, чтобы выяснить, есть ли в этих каютах кто-нибудь, кроме Слэйда, если он действительно на яхте.
Каюта, окна которой были наглухо задрапированы тогда в Гибралтаре, была самой большой на корме, и я решил начать с нее. На этот раз дверь оказалась запертой, и это увеличило мои надежды, так как Слэйда, конечно, держали под замком. Я обследовал его с помощью фонарика и счел пустяковым. Через две минуты я был уже в каюте и запер за собой дверь. Внутри слышалось тяжелое дыхание спящего человека. Я очень надеялся, что это Слэйд. В противном случае висеть мне на том дереве, которое я когда-то показывал Макинтошу.
Но при свете фонарика я убедился, что это был Слэйд собственной персоной. Вынув из-за пояса пистолет, я передернул затвор и загнал патрон в патронник. Легкий металлический звук заставил Слэйда пошевелиться и тихо застонать во сне. Я подошел к нему и, держа на его лице луч фонарика, мягко нажал пальцем на точку, расположенную выше челюсти и сразу под ухом. Это лучший способ тихо разбудить человека.
Он опять застонал, открыл глаза, но тут же от яркого света закрыл снова. Я перевел луч фонарика на свою руку с пистолетом и тихо сказал:
— Если вы закричите, это будет последний звук в вашей жизни.
Он содрогнулся, и его кадык судорожно заходил туда-сюда. Наконец, он выговорил:
— Кто вы, черт возьми?
— Ваш старый приятель — Риарден. Я пришел, чтобы забрать вас.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать ситуацию. Он сказал:
— Вы сумасшедший.
— Весьма возможно, — согласился я. — Тот, кто хочет спасти вам жизнь, конечно, должен быть сумасшедшим.
Он постепенно приходил в себя. Лицо его порозовело, а душа, если у него таковая была, обрела уверенность.
— Как вы сюда попали? — спросил он.
Я направил луч фонарика на ближайшую стенку. Иллюминаторы были грубо заварены железными пластинами, так что Слэйд никак не мог видеть то, что происходит снаружи. Еще одна предосторожность со стороны «Скарперов».
— Куда это сюда? — спросил я с усмешкой.
— Ну, на борт этого корабля…
— Я следую за вами. — Я с интересом смотрел, как его глаза задвигались в поисках кнопки, и вновь поднял руку с пистолетом. — Не советую. Если цените свое здоровье.
— Кто вы? — выдохнул он шепотом.
— Ну, наверное, можете считать, что мы с вами коллеги. Только в разных углах, я контрразведчик.
Он глубоко и судорожно вздохнул.
— Понятно. Исполнитель приговора. — Он кивнул в сторону моей руки. — Вам не удастся уйти. У вас пистолет без глушителя. Убьете меня, погибнете сами.
— Я человек расхожий, — сказал я, надеясь, что мне не потребуется внушать ему эту идею повторно. — Пораскиньте мозгами, Слэйд. Я мог бы проникнуть в вашу комнату и перерезать вам горло во сне. Грязновато, но тихо. Мог вонзить вам под череп иглу и поразить мозг — без капли крови. То, что я сейчас говорю с вами, означает, что я хочу вывести вас отсюда живым.
Он нахмурился, и я почти чувствовал, как закрутились у него в мозгу шарики.
— Только не питайте никаких иллюзий, — добавил я. — Я либо беру вас с собой живым, либо оставляю здесь мертвым. Выбор за вами.
К нему уже вернулось самообладание. Он даже сумел улыбнуться.
— Вы сильно рискуете, — сказал он. — Вы не можете все время держать меня под дулом пистолета. У меня еще есть шанс выиграть.
— Вам самому не захочется «выиграть» после того, как я все скажу. Я полагаю, вас взяли из комнаты, которую мы разделяли, предварительно вкатив какой-нибудь наркотик, и вы очнулись в этой каюте. Как по вашему, где вы находитесь?
Его шарики вновь закрутились, но на этот раз безрезультатно. Наконец, он сказал:
— Поскольку я не почувствовал сильного изменения температуры, то, думаю, вряд ли меня повезли к северу или к югу…
— На этой посудине вполне приличная система кондиционирования воздуха, так что разницу в температуре трудно заметить. Вам нравятся китайские блюда?
Резкая смена темы повергла его в смущение.
— Что за черт! Нравятся — ем, не нравятся — не ем.