Современная лингвистика не всегда проясняет картину, более того, она затушевывает ее видимые контуры. В стремлении шагать в ногу с развивающимися точными науками привело к обратному результату. Ностратическая теория по сути своей сводится к мифу о Вавилонской башне.
Трудно не согласиться с О. Сулейменовым: «Картвельские языки в течение одного века развивались от индоевропейских до семитских и вновь вернулись в лоно индоевропейских», далее «существующая теория родства языков по 1% делает по сути неограниченной возможности генетического родства, объединения языков разного происхождения. По образцу индоевропейской общности была создана и алтайская семья языков. Современные индоевропейские и алтайские языки возникли незадолго до рождества Христова. Иными словами эти языки прошли до наших дней примерно одинаковый отрезок времени. Следовательно, разойтись они должны так же, как индоевропейские» (О.С., с.219).
Авторитарность в науке имеет прочную основу, возьмем, к примеру, историю скифов. На основе абсурдных переводов фрагментов ономастики их причислили к иранской группе. Не останавливаясь на смысловом значении переводов и самой методике (добавление букв, убавление и т.д.).
При подобном подходе к теме языкотворцев скифами могли сделать эфиопов. Как тут не вспомнить А. Франса «Ученые весьма часто отличаются от нормальных людей способностью восхищаться многочисленными и сложными заблуждениями», а затем с вдохновением их преодолевать. (Н.Б.)
Язык народа это не сознательное изобретение человечества. Наука пока неспособна дать исчерпывающий ответ на этот вопрос.
В свое время Н.Я. Марр выдвинул теорию о том, что индоевропейская семья, как и другие семьи языков, не связаны исконным, генетическим единством. В 1950 г. в Москве была проведена конференция по этому поводу. Исход ее был очевиден, учитывая что оппонентом был неистовый языковед генералиссимус И.В. Сталин. Совершенно ясно, кто мог возразить гениальному недоучке церковно-приходской школы.
Истина всегда находится рядом, чем глубже заходишь в лес, тем трудней из него выйти. Не всякий человек может осознать и признать свою ошибку. Согласно логике никакое имя в науке не может заменить аргумента. Авторитарность и закостенелость в любой науке - это тупик. В тоже время трудно ломать дом, который строили твои родители.
Может стоить вернуться к вопросу о праязыковых заимствованиях или языковых смешениях?
Стоит ли сгребать в одну кучу европеоидов, негроидов и монголоидов?
История каждого языка имеет индивидуальные черты, даже близкородственных языков, восходящих к одному праязыку. Племя или народ, отделившись от основного массива этноса, вступает в различные контакты с окружающими народами. Большое влияние имеет смена религии, образна жизни, среды обитания и т.д.
В других случаях, к примеру, Кавказ, два аула, живут через реку и люди совершенно не понимают друг друга. А как объяснить, что народы разошлись в 7-10 в.в. и свободно объясняются в настоящее время?
Тюрки, монголы, маньчжуры - яркие представители алтайской семьи. В области основных лексических групп, таких как числительные, названия частей тела, времен года и суток, небесных светил и погодных явлений, уровень соответствий очень низок.
Вся общая лексика алтайского языка по сути своей тюркская, заимствованная из пратюркского языка в монгольские и маньчжурские языки.
Довольно известный факт: древнее население Монголии были тюрки. Это подтверждают и сами монголы, которые считают курганы «могилами великого народа, жившего до них».
Различия наблюдаются и в антропологии. Тюрки в большинстве европеоиды или принадлежит переходной расе, монголы и маньчжуры - монголоиды.
Впрочем, это наблюдается и в индоевропейской семье: шведы и латыши белокурые европеоиды, сингалы тоже индоевропейцы, но чернокожие.
Непонятен пока сам процесс ранних заимствований или смешения языков, но общая лексика обнаруживается на всех уровнях.
В данной работе приведены лексические параллели карачаево-балкарского (тюркского) и японского языков, сравнительная грамматика которых описана К.С. Кадыраджиевым в 1999 году, с привлечением широкого языкового материала тюркских языков.
Создать объективную историческую картину элементов образующих язык довольно сложно. Двухосновность японского языка очевидна и фиксируется на всех уровнях. На вопрос как он формировался практически невозможно ответить. Можно лишь предполагать, но ясно что это не арифметическое суммирование слагающей из двух элементов. Переход от двух уровней самостоятельного существования языка в единую «коллективную жизнь» - процесс длительный, при этом многие лексические элементы меняют свою начальную форму и смысл, иные удивительно сохраняются.