«Оцепить здание, где происходит заседание Белорусского съезда, арестовать президиум съезда, а равно избранный им орган краевой власти, отозвать со съезда т.т. большевиков и стоящих на точке зрения советской власти, и самый съезд объявить распущенным».
В ночь с 30 на 31 (с 17 18) декабря этот приказ руководства большевиков был выполнен. Член временного бюро ВРК Западного фронта Н. И. Кривошеий ворвался с подчиненными ему солдатами в зал, где происходило заседание съезда, и начал разгонять делегатов съезда.[10]
Разгон съезда описал свидетель:
«Около 3 часа ночи Рада съезда закончила работу над резолюцией. Председатель начал ее читать перед всем съездом. В этот момент подошли к столу президиума два солдата и, назвав себя, первый «комиссаром Западной области», а второй — «начальником минского гарнизона», сказали, что пришли арестовать президиум и разогнать Съезд.
Тогда, при них же, председатель Съезда огласил первый пункт резолюции, где Белоруссия провозглашалась республикой. Пожалуй, весь съезд единогласно утвердил этот пункт.
Вдруг откуда то послышался голос: «Товарищи, наш дом окружен войском! Около него стоят пулеметы и броневики!» В зале поднялся шум. Тогда обратился к Съезду с речью «начальник гарнизона» Кривошеий. Покачиваясь на ногах, крепко выпивши, он начал говорить. Но из-за шума сначала нельзя было ничего разобрать. Только потом, когда немного утихло, послышались бессвязные фразы «начальника», которые он закончил вот так: «А теперь я распускаю ваше собрание».
При этих словах в зал вошли вооруженные солдаты. Общими силами их вытянули за двери и после звука «Марсельезы» кто-то громко сказал: «Братья белорусы! Мы видели жандармов Николая II, сегодня мы увидели жандармов в свободной революционной стране, под маской большевистских комиссаров, на свободном съезде свободного народа!».
Вновь ворвались солдаты, разбирая баррикады из стульев и скамеек, набросанные делегатами Съезда, крестьянами и солдатами. Под пение траурного марша выводили арестованный президиум и многих из видных работников Съезда. Арест продолжался всю ночь. Приклады работали направо и налево. Постепенно пустел зал. Гасли лампы. А в темном углу сидел седой дед-крестьянин. Плечи его вздрагивали. Он плакал, как дитя»{6}.
Но съезд не закончился. Вместо арестованного президиума делегаты немедленно избрали новый президиум, и съезд успел принять еще одну резолюцию против диктаторских действий большевиков. После этого были арестованы еще 26 человек, а последние делегаты разошлись только утром.
В это время на съезд приехала из Петрограда еще одна делегация, представлявшая только что созданную в Петрограде Белорусскую СДРП (большевиков). Эта делегация по телеграфу послала свой протест главе Совнаркома Ленину, а не получив от него ответа, по телефону обратилась к наркому по делам национальностей Сталину, но он тоже не ответил на жалобу большевиков-белорусов. Разочаровались в политике руководства большевистской партии и «областники» (члены Белорусского областного комитета из Петрограда), которые после разгона съезда прекратили активную деятельность.
Несмотря на разгон съезда, на следующий день, 31 (18) декабря в 10 часов утра делегаты съезда, не афишируя его продолжение, собрались в минском депо Либаво-Роменской железной дороги, где под охраной белорусской милиции и железнодорожников продолжили заседание. Была принята новая резолюция:
1. Считать, что Первый Всебелорусский Съезд разогнан силою.
2. Раду (Совет) Съезда (в составе 67 человек) признать исполнительным органом Съезда.
3. Считать Раду Съезда высшим учреждением Края и поручить ей всю полноту власти в Белоруссии.
4. Пополнить Раду делегатами земств.
5. Считать распущенными все белорусские организации, существовавшие до этого, кроме Центральной Войсковой рады, которая существует как орган, подчиненный Раде Съезда.