- А? - рассеянно отозвался парень. - Извини, я отвлекся. Ты о чем-то важном говорил?
Невидимка задумался. И за целую минуту не произнес ни единой буквы, что было ему абсолютно несвойственно. Болтать он любил, пожалуй, не меньше, чем распахивать звездчатые соцветия гиацинтов - то есть занимался этим постоянно, радостно и со вкусом.
- Да нет, - как следует все прикинув, заключил он. - Я болтал о разного рода глупостях. Не беспокойся.
Его разбудило обжигающе холодное прикосновение к верхней губе.
Проснувшись, он понял, что его пытаются напоить. И вцепился в чужую флягу так, словно просчитывал, не пора ли ее раздавить.
Воды было много. Так много, что ему удалось напиться - и в недрах железной посудины по-прежнему булькало больше половины.
- Юко, - выдохнул Тристан. - Где, придорожный лопух тебе в... одно место, ты ее раздобыл?
- Это не я, - возразил его спутник. - Это он.
И вполне уверенно указал на темный силуэт невысокого мужчины.
Лестницы причудливой сетью расположились наверху, то переплетаясь, то расходясь. Они были в тоннеле - обычном земляном тоннеле, кое-где укрепленном сырыми деревянными балками. Кто бы их ни ставил, он занимался этим, наверное, никак не меньше века назад - потому что балки успели здорово поистрепаться, и на них построили себе гнезда какие-то мерзкие белесые твари типа слизняков, но побольше - и мутновато мерцающие в темноте.
Невысокий мужчина спал, сидя у стены. Едва заметно дрожали пальцы его правой руки - опухшие, посиневшие пальцы.
- Тристан, - обратился к молодому экзорцисту Юко. - Кто он такой? Что за... - он хотел сказать "твари", но осекся и пробормотал: - существа обитают в его теле? Откуда он знает мое имя?
Его собеседник потер висок.
- Laerta Laurre, - сказал он. - Хранитель путей. Привратник этих тоннелей. Если можно так выразиться, он - текущий хозяин всех подземных дорог. Всех подземных руин, и каждого подземного города. Хозяин Сокрытого. Тебе известно, - он искоса поглядел на Юко, - что-нибудь о Сокрытом?
- Нет, - честно признался мальчик.
Тристан огляделся в поисках фолианта. Обнаружил его на земляном полу и тут же подобрал, чтобы, как маленького ребенка, устроить у себя на коленях.
- У нас говорили, что Сокрытое - это искаженная копия настоящего мира. Спрятанная глубоко под нашими горами, да что там - спрятанная глубоко под волнами океана. И еще говорили, что есть только два способа добраться до его тоннелей, но это неправда. На самом деле их гораздо больше.
Он погладил кожаный переплет.
- Из этих тоннелей, - мальчик слушал, и странно двигались его потемневшие голубые радужки, - однажды вышли харалатские эрды. В этих тоннелях живут эмархи, и никому из их племени, увы, не дано выдержать сияние солнца. Они обречены вплоть до самого конца рождаться и умирать во мраке, вечно убегать от любой искорки, от любого источника света. У нас говорили, что огонь им, кажется, не вредит, но ужас перед ним заложен в сознание подземных жителей, как безусловный рефлекс, и он срабатывает безотказно. Потому что это единственный способ их уберечь.
- Тристан?
- Да?
- Эмархов тоже придумал твой... прости, я имел в виду - наш... Господь?
- Как и всякую живую тварь, - согласился молодой экзорцист.
- Если так, то он был неоправданно жесток с ними.
Повисла тишина. Тристан задумчиво гладил выбитые в переплете руны.
Он был исцарапанным и уставшим, этот переплет. Под ним отдыхал пожелтевший, кое-где перепачканный соленой кровью пергамент, а на пергаменте - сотни историй. Не молитв, а именно историй, сначала вынуждающих усомниться, а потом - отвергнуть свое сомнение.
- Все бывают жестокими, - наконец-то произнес молодой экзорцист. - И если Господь, как и было сказано, создал нас, человеческое племя, по образу и подобию своему... я вполне способен его понять . А ты - нет?
- Если не увиливать, - улыбнулся Юко, - то я не очень уверен.
Посреди ночи - или утра, или дня, но это не имело значения, потому что в Сокрытом ночь не имела шанса уйти, - из покатой стены вышел худой силуэт в бесформенном балахоне. Посмотрел на спящих людей россыпью вертикальных зениц, взмахнул неуклюжими длинными руками, как птица - крыльями, и нырнул в соседнюю стену.
Юко не спал, но у худого силуэта не было голоса, и для мальчика его прогулки словно бы и не было. Вместо нее были песни, и длинные скучные беседы, и крики, и плач, и смех, заключенные внутри laerta Laurre, - и он просто не мог уснуть, просто не мог отвлечься. Перед ними он был беспомощен, как перед летними грозами - и, наверное, впервые боялся чего-то больше, чем голодного рокота в черных от злобы тучах.
- Я хочу домой! Я всего лишь хочу домой, меня дома ждет Альта!
- А я хочу родиться! Хочу родиться по-настоящему, хочу себе руки, ноги и кудрявую башку, а еще - полный код с витками Повелевающего!