И еще мелькнула мысль: «Может, Панг не зажигает лампу оттого, что керосин здесь великая ценность. Много ль его у них? А ведь раньше больных растирали керосином, как драгоценным бальзамом…»
Невдомек ему было, что на самом деле в Наданге не зажигают ламп оттого, что прошла молва, будто в керосине Правительства сидит злой дух. И даже Панг не решался пользоваться лампой. У него ведь болел ребенок… Нгиа и в голову не приходило, что Панг просто не осмелился сказать ему правду, боясь загубить малыша…
— Как соседи, вдоволь купили соли и керосина? — снова спросил Нгиа.
— Вдоволь, — ответил Панг.
Больной ребенок заплакал в углу. Панг с женой подошли к нему.
Нгиа спустился в подпол, притащил на плече охапку хвороста и подбросил веток в очаг. Старший мальчик, выронив пустую чашку из-под похлебки, крепко спал, пригревшись у очага.
Малыш вскоре утих.
— Что, народ сейчас очень занят? — спросил Нгиа.
— Да, вся деревня на прополке в поле.
— Ну а сумеем мы провести собрание?
Панг сперва заколебался, но потом, подумав, сказал:
— Ясное дело, созовем людей и проведем.
— Значит, соберемся завтра, — обрадовался Нгиа. — А я пока тут у вас осмотрюсь. Я ведь впервые в Наданге.
Они обсудили, как организовать собрание. Насущные дела и вопросы, о которых Нгиа думал всю дорогу, сейчас вдруг сложились в стройную систему, и он принялся излагать все по порядку. Нгиа почему-то очень волновался и ни разу не взглянул на Панга. А Панг молча слушал его, и на душе у него было тревожно. Наконец он встал, взял на руки больного малыша — тельце ребенка бессильно обмякло, — и Панг еще пуще встревожился.
Нгиа же весь сосредоточился на завтрашнем своем докладе. Едва приехав в Наданг, он сразу понял, как трудно живется здесь людям, да и самому старосте, видно, приходится нелегко. Верно говорил тогда Панг на совещании. Но у Нгиа был на все свой взгляд и своя метода. «Эти проблемы, — думал он, — лучше решать постепенно. Во-первых, дам знать Тхао Кхаю, он должен вылечить младшего сына Панга. В этом году, пожалуй, пора создать в Наданге бригаду трудовой взаимопомощи. Со временем бригады взаимопомощи перерастут везде в кооперативы. К концу года в Финша непременно откроется магазин. Жизнь пойдет на новый лад. Только всему свое время…» Нгиа верил: добрые дела, начатые Революцией ради счастья народа, придутся людям по душе. И он, преисполненный оптимизма, не замечал тревоги и смущения Панга.
Но Панг беспокоился не зря. Конечно, ему было понятно и близко все, о чем говорил Нгиа. Он и сам мечтал о новой счастливой жизни и не жалел сил, чтобы приблизить ее приход. Давно, еще в юности, Панг решил: «Раз я из Хуоика, мой долг идти за Революцией…» Вскоре после Освобождения председатель Тоа спустился в Наданг и объявил: «Теперь мы с вами — хозяева страны!» Многие тогда заколебались. Ходили упорные слухи, будто в Мыонглай[49], по ту сторону границы, тэй по-прежнему убивают людей. А многие слышали, как начальник форта, удирая за границу, пригрозил: «Знайте, я ухожу ненадолго, мы скоро вернемся. И всех, кто примет сторону Вьетминя[50], вырежем — от мала до велика». Но Панга это не поколебало: раз Революции нужно, он стал старостой в Наданге.
Но он давно уже слышит, как земляки говорят:
— Живем под Правительством который год, а какая она, новая власть, не ведаем. Кроме Панга, никого и в глаза не видели.
А кое-кто и побаивался:
— А ну как воротятся тэй, кто нас от них защитит?
Панг не сразу находил, что им ответить.
— Нет, видно, худо дело, скоро нам всем конец! — говорили люди.
Он бранил маловеров на чем свет стоит. Но когда у него самого заболел ребенок, пришел сосед и сказал:
— Вот видишь, ты пошел в старосты, оттого и дитя твое хворает.
Панг отругал его.
Но ребенка изводила жестокая хворь.
Иногда Панг и сам поддавался сомнениям. Слухи, они ведь как капли, что долбят камень. Вон поначалу соседи нарадоваться не могли на купленную соль и керосин; но через день-другой восторги поулеглись. Бог весть откуда пошла молва, будто в том керосине — злой дух. Тайные недруги угрожали односельчанам всякими бедами. Злые голоса — а они доходили, само собой, и до Панга — нашептывали: «А ну как заявятся американцы и найдут у нас эту соль и керосин да притянут к ответу, ищи тогда Правительство, чтоб заступилось за нас…»
— Да ведь Правительство — это я, и ты, и он! Правительство — это народ! — кричал староста.
Но он был не мастак на объяснения и потому мечтал дознаться у кого-нибудь об этих мудреных делах. Да только кого расспросишь здесь, в Наданге, а до Финша, к председателю Тоа, как-никак больше дня ходу.
50
Вьетминь — сокращенное название Лиги борьбы за независимость Вьетнама; был создан в 1941 г. на базе патриотических организаций и партий, главной его силой была Компартия (ныне Партия трудящихся Вьетнама). Затем, в 1946 г., был создан более широкий патриотический фронт Льен-Вьет. Традиции их продолжает ныне Отечественный фронт Вьетнама, созданный в 1955 г.