- Могу, но это дорого. Восемь тысяч долларов, потому что всё делается через Москву.
- По рукам!
- Как по рукам? Володя сказал - не дороже тысячи.
- Но это он сказал, а у меня деньги в кармане. И две тысячи тебе лично.
Богу известно, как и что делается на свете. После бесконечных топтаний около каких-то домов, пока Семён кого-то выслеживал и, наконец, выследил, после его бесед с какими-то обшарпанного вида женщинами пожилого возраста, после ночёвок чёрт знает где и заполнения российских бланков на выдачу паспорта вышел однажды Семён из подъезда какого-то панельного дома и повёл Павлова на пустырь у реки, где и вручил ему настоящий русский загранпаспорт. Ставя в него свою подпись, Алексей уже не верил, что успеет это сделать, прежде чем его арестуют. Но подпись была поставлена, и паспорт был настоящим. Фото на сей раз было безукоризненным. И тут, среди бурьяна, мусора и милого душе Семёна металлолома АлексейПавлов снова стал человеком. Оставался ключевой вопрос, находится ли Алексей в международном розыске и можно ли идти на пограничный переход. Вот всё и прояснилось. Многоуважаемый человек с Бермуд тянул время, решая вопрос подешевле, а теперь, когда узнает про паспорт, наверняка определит местом назначения Испанию, где дома Алексея и Вадима соседствуют на побережье Коста-Бланка. Там же и могила приготовлена Алексею где-нибудь в горах или в море, тоже не дорогая. Недаром Володя говорит, что Вадим настаивает на том, чтобы Алексей не делал ни одного неконтролируемого шага. Благо, Володя ведёт двойную игру, а Семён вообще сам по себе. Без денег, конечно, ничего бы не вышло. Как говорил Бальзаковский отец Горио, за деньги можно купить даже собственных дочерей.
Кто его знает этого Володю, где он искренен, где он играет. Зачем, спрашивается, перед побегом из Москвы он затащил Алексея в Управление по делам президента для консультации какого-то бухгалтера; сдается, с несильно благими намереньями. Но границу без него не перейти, Семён здесь не помощник, к сожалению, нужны ужгородские ребята, они могут оперативно выяснить, в интерполе Павлов или нет. Тут момент тонкий – сейчас ты не в розыске, а через пять минут появился в компьютере. Ареста за границей Алексей не боялся – там разберутся, проблемы лишь две – чтобы арестовали в правовой стране и чтобы не убили по пути к этой стране. И что это должна быть за страна? А пока приходилось перезваниваться и с Вадимом и с Володей и изображать послушность.
Известия о приобретении Алексеем паспорта человека с Бермуд ошеломило, и Володя прилетел в Киев как ошпаренный и уже ни на шаг от Алексея не отходил. Разговор по душам тоже состоялся, и Алексей выбрал из колоды ещё несколько козырей, одним из существеннейших неожиданно оказался тот, что Вадим – еврей. Володе это сильно не понравилось, ему это было не известно, а Алексей возражать не стал, хотя от национального вопроса избавился ещё в тюрьме. Не любят русские евреев, и неистребимо силён в них великодержавный шовинизм, поди и не зарастёт травой никогда.
… Но вот опять Алексей и Володя в машине едут в Ужгород, уже не таясь, по прямой магистрали. Эх, орлы общипанные. Знал бы Алексей, что если нет официальных данных о пересечении российской границы разыскиваемым лицом, то и в международный розыск оно объявляется с очень большим временным интервалом, и можно было не мучиться, а спокойно жить по российскому общегражданскому паспорту. Но, по планам Вадима, этого Алексей знать был не должен. Сволочь и есть сволочь.
В Ужгороде дело пошло споро. День ушёл на выяснение о розыске. Павлова отвезли в какой-то дом с охраной, теленаблюдением за улицей и с баней. Баня была восхитительна. Запомнилась навсегда, будто сегодня парился. С веником, чистая, пахучая. Потом хозяин владения попросил выпить всех побольше водки, чтобы никто не выказал нервозности, а сам, будучи трезв, загрузил Алексея и Володину команду в черный джип и стремительно без очереди переправил всех за границу. На погранпосту остановились лишь на минуту, все весело смеялись – команда ехала погулять в загранке, паспортам особого внимания не уделяли, проверка прошла быстро: хозяин джипа оказался сильно авторитетной личностью.
Вряд ли уважаемому читателю знакомо чувство, когда пограничник возвращает отданный ему паспорт и желает счастливого пути – в то время, как вполне может прозвучать известное «следуйте за мной». В памяти навсегда остаётся ночное шоссе с белыми полосами, предупреждением о границе и контроле и то, как эти полосы снова убегают под радиатор машины, и буквально с каждым метром на душе легче и светлее.