— Получилось! — Эмма, несмотря на дрожь в ногах, встала первой. — Собрать бы кун двадцать и пожертвовать Аойгену!
— От твоего имени пожертвую, — пообещал Фрисс, догадываясь, что луч был не солнечный. — А что получилось-то? На самом дне обугленного светящегося котла мерцал тонкий слой золотистой жидкости. Она пахла смолой и переливалась на солнце, как драгоценный медовый янтарь с берегов Канумяэ.
— Вот это зелье и спасает от Сиджена, — сказала Эмма и, затаив дыхание, перелила всё до капли в пустую бутыль. Фрисс подобрал костяной шар, укатившийся к стене, присыпанный пылью и сажей, но уцелевший.
— Ты переливай, а я принесу земли, — сказал Речник колдунье. — Замажу трещины в стенах. Ещё немного, и разнесли бы тебе хижину.
— Туда ей и дорога, — отмахнулась Эмма, разглядывая зелье. — Не утруждай себя, Речник Фрисс. До осени она мне не пригодится, а за лето успеет рухнуть. Ты смотри! Сегодня выпьешь первый глоток зелья, а остальные — раз в две недели, чтобы защита твоя всегда была прочной. Это самое хорошее зелье, надёжнее сарматского скафандра! Если бы не звенело в ушах после взрыва, Фрисс точно услышал бы шорох и треск сухой травы, а так он резко развернулся и потянулся к оружию лишь тогда, когда Речница Сигюн пнула горшок, стоящий у порога. Он пролетел по хижине и разбился на мелкие осколки. Эмма спряталась за котлом, Речник встал между ней и Речницей.
— Эмма… — с тяжёлым вздохом сказала Сигюн и выхватила мечи.
Фрисс шагнул вперёд и скрестил с ней оружие. Колдунья ухватилась руками за край трещины, подтянулась и выскользнула на крышу хижины, подальше от разъярённой Речницы.
— Остановись! Я же не могу с тобой драться! — крикнул Фрисс, удерживая Сигюн у двери.
— И я… не хочу… тебя ранить, — сквозь зубы ответила она и медленно опустила мечи. — Но это отродье Вайнега до конца Волны не доживёт. Она с силой загнала оружие обратно в ножны и скрылась в Высокой Траве. Эмма заглянула в дыру в крыше.
— Речник Фрисс, ты живой?.. Фриссгейн оставил ей десять кун из тех денег, что взял в дорогу.
Он жалел, что ничего не привёз в подарок Эмме. Над Рекой смеркалось. Речник перелил зелье в лёгкую фляжку и спрятал под бронёй, и теперь сидел на огромной коряге у воды и думал, ночевать ему на борту хиндиксы или напроситься в гости. В этом году он чувствовал себя неловко в Фейре…
— Фриссгейн! — Сигюн стояла на пороге пещеры Скенесов и нетерпеливо махала ему. — Иди сюда скорее! Нет, я когда-нибудь придушу Сьютара, это точно… Иди, тут прошлогодние Листовики и кислуха — и никаких лишних глаз! С Реки тянуло холодом, но в пещере, за двойной зимней завесой, было тепло и спокойно. Все Скенесы утомились за день и давно уснули, только Сьютар и Речница сидели у стола и пили кислуху из широких чаш. Сигюн пододвинула Фриссу блюдо с икко — прошлогодним Листовиком, одновременно солёным, кислым и пряным.
— Что ты думаешь о Кессе, Речник Фрисс? — тихо спросил Сьютар.
Верховный жрец Фейра выглядел усталым и отчаявшимся.
— Она сейчас в большей безопасности, чем все мы, — ответил Фриссгейн и понадеялся, что его слова звучат уверенно. — В Хессе Волна не столь ужасна, и лучше всего Кессе переждать этот год под землёй. Осталось только вам пережить его, чтобы она не пришла на опустевший берег…
— Не бойся за нас, Речник. Мы сильнее, чем тебе кажется, — сказал Сьютар и как будто приободрился. До тёплых ночей было ещё далеко, и жители пока не рисковали спать в пещере у входа. Здесь был только один широкий настил — его сложили для Речницы Сигюн. Фрисс думал, протиснется ли он в пещерку на втором этаже, где была свободная постель — её держали для Кессы…
— Куда? — Сигюн удержала его за рукав и кивнула в сторону настила.
— Поместимся вдвоём. Как-нибудь не замёрзнем… Никто из Скенесов не входил в летнюю спальню. Сквозь сон Фрисс слышал шорох камней и тихие ругательства тех, кто выбирался наружу по запасному ходу, но потревожить Речников никто не решился — кроме зеленоватых лучей рассвета, просочившихся вместе с утренним холодом из-под завесы.
— Без проводника я в Лес не полезу, — вслух думал Фрисс, забираясь обратно в доспехи. — Сигюн, подскажи — кто сейчас главный на Левом Берегу? Речница фыркнула и потянулась за перевязью с мечом.