- Не помню, - проворчал он, отчаянно пытаясь прикинуться каменным, - То ли четырнадцать, то ли пятнадцать.
И стал потихоньку отмывать её щиколотки и ступни от запёкшейся крови.
«Сколько следов оставили! Никак, много крови выпили, после уже и не ловили оставшиеся капли»
- А… твой отец…
- Его убили, - ответил полукровка сухо.
- Вампиры?
- Нет, свои. За то, что прятал маму. И… - голос его дрогнул, - И помог ей сбежать.
Она молчала так долго, что он решил, что пленница опять потеряла сознание. Быстро снял с её тела металлические зацепки, прикрепляющие её к камню.
«Сильно прихватили. Там и не дёрнешься особо. А это самое жуткое – когда над тобой взлетает нож, а ты не можешь даже дёрнуться в сторону. Остаётся только с ужасом смотреть за движением лезвия…»
Нэррис поморщился и опять яростно затёр уши.
Вначале он не понял, что это за странное ощущение… потом дёрнулся, взглянул на державшего его…
- Бедный мальчик! – горько сказала обнимающая его пленница. Нежно прошлась по его волосам правой рукой.
«Она… обнимает меня? – Нэррис наконец-то понял, что это было, - Тюремщика? Их жалкого цепного пса?! Но… Зачем?!»
- Я больше не сержусь на тебя, - грустно добавила женщина, - Ты ведь ничего не можешь сделать с ними.
- Ты… - он отчаянно рванулся – и пленница послушно выпустила его, - Ты думаешь, я тебя выпущу, если будешь давить мне на жалость?!
- Бедный мальчик, - печально повторила вампирка, смотря на него, наклонив голову на бок, - Что с тобой сделала война!
- Не надо… жалеть меня! – полукровка сорвался на крик, - Я ненавижу, когда меня жалеют! – и что есть силы оттолкнул её, ударив в плечо.
Вампирка неловко взмахнула руками – тело всё ещё плохо слушало её – и упала обратно на каменную плиту, с которой слезла.
- Не надо жалеть меня! – потерянно повторил Нэррис, - Я… я того не стою!
А тело всё ещё помнило тепло её тела и нежность её прикосновения к его волосам… Впервые кто-то погладил его… обнял… но… зачем ему знать вкус чьей-то нежности?.. Он не стоит того… И это всё скоро закончится…
- Сама пойдёшь? Мне надо отвести тебя в другое помещение и накормить, - сказал полувампир глухо.
- Сама пойду, - быстро ответила вампирка.
Сделала шаг в сторону выхода. Туда, где над проёмом-входом светили два магических круглых фонаря… Второй… Третий… покачнулась…
Нэррис подхватил пленницу, помогая ей опереться на него. Хотя он и так был хрупкий – никудышная опора – и медленно повёл её прочь. Она дрожала… такая бледная…
В эти мгновения Нэррис ненавидел всех… и тех, кто завязал когда-то войну… и тех, кто поддерживал её огонь с обоих сторон… и волшебников Митринора… и себя за то, что стал их жалким псом… и её, за то, что она попалась и теперь рвёт ему душу на части своим жалким видом и… сочувствием…
«Если бы… если бы я только мог! Я бы сжёг всё это место к клыкастой бабушке или захлопнул бы начисто этот магический карман!»
Но… хотя он и был интуитивным магом – единственное наследство от отца, которого он никогда не видел – мощности его дара не хватало для такого сильного воздействия на содержимое магического кармана, затерявшегося в хаосе щелей между слоями пространства магического и безмагичного миров.
Хотя…
На какой-то миг полуволшебник всё-таки ощутил след от магических щелей, проходов и слишком мелких, чтобы по ним кто-то мог проскользнуть… почуял сплетение узора этих щелей… карман… Он ощутил, что у этого причудливого творения природы, отшлифованного волшебством до удобства чьим-то планам, есть слабые места… Хватило бы двух ударов по самым скрученным местам магического поля пространства, да пожара по самой просторной полоске земли…
Это было радостно и одновременно больно – почуять слабые места этого места и при этом ощущать, что его сил не хватит для полноценной атаки. Да, не зря ему мечталось захлопнуть этот магический карман – интуитивно он как-то почуял, что это возможно. Но сегодня он понял, что нужно как минимум два удара, одновременно… от двоих магов… и… видимо, оба должны быть интуитивными! Осознанными… но… кто согласится помочь в уничтожении этого места?! Где его взять, того самого, интуитивного мага, чьей мощности ему так не хватает?!