Парень медленно приближался. Вот, осталось совсем немного…
Парнишка сделал вид, будто бок почёсывает.
«Нельзя показывать, что у меня кинжал под рукой. Хотя он, наверное, догадался, что я не мог прийти безоружным. Да и он навряд ли пришёл с голыми руками»
Вот, осталось десять шагов. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три...
Он остановился шагах в трёх от прячущегося.
- Долго будем играть в прятки? Мне ещё через лес и полкрая лететь.
«Значит, до магического кармана или трещины недалеко. Хотя, если он врёт… да и с чего ему говорить мне правду, тем более, про их территорию да карманы и переходы?»
- Так, значит, ты пришёл, - сказал парнишка глухо, выскальзывая из своего никчёмного убежища.
Они долго смотрели друг другу в глаза.
«Предаст или нет?..»
- А ты… меня не ждал? – усмехнулся пришедший.
Клыки, впрочем, не показал. И, если не считать странной краски на волосах – у местных, как он заметил в их городе и двух деревнях, такой моды не водилось – он был ну вылитый обычный. Если не обладать даром видеть обе ауры и отточенным нюхом на их запах.
- А стоило? – усмехнулся парнишка, показывая свои клыки, - Сам посуди, к чему мне тебе верить?
- И верно, ни к чему, - его рука коснулась рукава длинной рубашки, - Ну, прощай, Нэррис!
Нэррис, впрочем, уже в следующий миг зажёг на левой ладони огненный шар, ядовито-зелёный, зловеще пульсирующий в ночной темноте…
1-я капля крови
Глаза резало от очередной бессонной ночи, тело затекло от сиденья за столом. Однако Нэррис своей работы не бросил. Пальцы его выводили очередную формулу – вязь мелких изящных букв и символов – на обрывке свободного места на старой бумаге. Поверх графика об уборке «экспериментального зала» и «зала забора крови» в пространство между строк ложились известные магические заклинания, составлялись новые, похожие, иные, вписывались данные о «тонкости магического слоя» и «магической плотности крови», и, кой-где, заметки о влиянии свежести крови и пропечатывании «воли-неволи»…
Наконец, последний расчёт был произведён – на двадцатом листе об уборке «экспериментального зала» чистое место на бумаге закончилась, а вот на сорок седьмом листе о «зале забора крови» ещё осталось пара страниц пустых на оборотах…
Парнишка встал, достал из-под узкой кровати свёрток, со стоном потянулся, вытягивая спину, и, дрожащими руками, положил свёрток на маленький стол, развернул. Шумно втянул воздух над окровавленным лезвием кинжала.
«Кровь относительно свежая. Вчерашняя. Значит, количество нужно брать эдак на 30-37% больше. Но у меня её нет столько. И магическая плотность крови будет в разы меньше»
Вздохнул, устало сел, взъерошил криво обрезанные волосы, примерно до плеч, грязные.
«Но неизвестно, достану ли ещё»
С минуту сидел в задумчивости. В маленькую комнатушку стали заползать первые солнечные лучи.
- А, была ни была!
Закатал длинный рукав рубашки, вытащил из голенища сапог маленький тонкий метательный нож. Снял салфетку с чистой тарелки, задвинутой в дальний угол стола, к стене, поставил тарелку ближе к себе.
- Хиарэйрисс, я отдаю свою кровь добровольно, - и спокойно полоснул по запястью, подставил руку с потёкшей кровью над тарелкой.
Долил горячей жидкости почти до верха – и даже не поморщился, ни от боли, ни от бьющего в ноздри запаха свежей крови – после чего слизнул новые выползшие капли, тщательно облизал запястье. Рана затянулась на глазах. Некоторое время поводил ладонью над свежей кровью – в тарелке запрыгали искры, белые и голубые, белые поднимались вверх и таяли внутри его кожи, а голубые беспомощно барахтались снизу, ярко светились. Когда последняя белая искра была забрана, вздохнул с облегчением. Его бледное лицо в следующие мгновения немного порозовело, посветлели тёмные круги под глазами, чуть уменьшился свежий шрам от укуса на другом запястье. Дальше вымыл руки в тазу с чистой водой – тот тоже притаился под кроватью – и, подсушив руки полотенцем, стал чистыми ногтями сковыривать запёкшуюся кровь с лезвия в тарелку. В тарелке между ярких голубых искр заплясали тусклые, тоже голубые.