- Вестей о том, что ваш замок взяли, не приходило, - возразил Нэррис ледяным тоном, - Значит, вас поймали в какой-то деревне.
- Но… даже если и так… - теперь и по щекам матери скатились два ручейка слёз, - Разве мы виноваты, что мы нищие?! Разве мы виноваты, что мы хотим жить?!
- Разве я виноват, что я родился?! – горько усмехнулся парень, - Разве я виноват в том, что я сам хочу жить?!
- Но… ты же вампир… хотя и наполовину… как тебе не совестно?! – с ненавистью выплюнула девочка.
«Молодая совсем. И смазливая. Вот ей не повезло!»
- И что с того, что я – наполовину вампир?
- Ты должен пощадить соплеменников! – она вскочила, сжала кулаки. Того и гляди – бросится бить ему морду.
Нэррис криво усмехнулся.
- Я… «Должен пощадить соплеменников»? – насмешливо передёрнул он, - Когда мою мать забивали камнями, брюхатую, никто не вспомнил, что она – из соплеменников!
- Но… но хоть дай нам выйти! – взмолилась старшая, - Мы уж сами… как-нибудь… хотя бы из сострадания? Или чем ты тогда отличаешься от них? От этих извергов, отбирающих наши жизни и кровь?! Чем ты лучше их?!
- Убежать? Из магического кармана, затерянного в густой вязи трещин-переходов?! Это невозможно.
- Но… но тогда дай нам хотя бы нож! И забирай всю нашу кровь!
- Потом меня самого будут выпивать раз за разом, пока не сдохну! – он сорвался на крик, - Хватит с меня! И этих проклятых соплеменников! И этих пыток! И вообще, - клыкастая усмешка, - Вы вполне можете загрызть друг друга. Или кого-то одного.
- Ты… ты… - женщину трясло.
А девчонка просто плюнула в него. Правда, слюна не долетела до его лица. И даже до ступней не долетела.
- Поешьте, - сказал тюремщик глухо, - Или, если не хотите, не ешьте. Тогда всё скорее закончится. Когда вы ослабеете, ослабеет и ваша кровь. Им это будет невыгодно. Хоть немного им досадите.
«Где же Александра носит? Кто-то должен держать их, а кто-то – уносить тело. А магию мне применять нельзя. След от заклинания не успеет стереться»
- Ну, пожалуйста! – мать на коленях подползла к нему, - Пожалуйста, отпусти мою малютку! Или… или убей её!
- Тогда меня снова будут поджаривать на огне, - парнишка поёжился от воспоминаний, - Ну, чего вы от меня-то хотите? Я – трус. Слабак. Пленник. Я их раб. Но я должен выжить. Сам должен выжить.
«Чего они добиваются, посылая меня к пленникам? Чтобы я рехнулся? Чтобы я кого-нибудь загрыз?! Чтобы я стал пнём бесчувственным?!»
Пальцы невольно легли на карман. Там, в потайном вшитом мелком карманчике была деревяшка. Точнее, маленький сосуд с хиэйрисом.
«Держись, Нэррис. Если совсем хреново будет – выпьешь. И идут пусть они все лесом. И пленники, и эти проклятые учёные. И эта тайная академия заодно»
Он глубоко вздохнул.
«Но если выдержишь, то заставишь их всех с тобой считаться. Или сравняешь с землёй все постройки в этом магическом кармане. Всё в огне утопишь! Надо только сделать магическую ауру посильнее. Чтобы разом – и наверняка»
Старшая вдруг поднялась и медленно направилась к нему. Он выжидал, пока она приблизится, не шевелясь.
«А может… она сама мне поможет?.. Уйти из этого ада?!»
- Но хотя бы мою девочку… хотя бы девочку спаси! – вампирка вдруг вцепилась в его руку, сильно, аж с появлением когтей.
- Меня убьют. Или будут долго мучить. Давайте сами.
- Но… - женщина отшатнулась, выпустив его, судорожно загребла платье над сердцем, - Как я могу? Мою малышку?!
Они долго смотрели в глаза друг другу. Нэррис взгляда не отвёл.
«Скоро уже Александр придёт. Надеюсь, не один»
А девочка, рухнув на грудь отца, отчаянно разрыдалась.
«Отец… у неё хотя бы отец был…» - что-то когтистое болезненно сдавило какой-то край его души.
Вампирка-мать тряслась, беззвучно давясь слезами. Девчонка ревела.
«Да когда же… когда же придёт Александр?!»
Женщина вдруг повернулась к нему спиной. Сделала шаг к дочке. Ещё один, беззвучный. На дрожащей её правой руке ногти превратились в когти. Девчонка ревела, не обращая внимания ни на что. Она не слышала шагов матери. Да, собственно, та и не хотела, чтобы её не слышали… вот, ещё пять шагов между ними. Четыре. Три. Два. Вампирка занесла руку с удлинившимися когтями. И замерла, трясясь. Она её любила, свою малютку. Слишком сильно, чтобы убить её самой. Слишком сильно, чтобы оставить её в живых, в этом аду.