Бабочка присела на цветок,
отдохнуть или попить нектара.
Крылья её тронул ветерок,
словно пальцы струны у гитары.
Бабочка изящна и нежна -
хрупкое и странное созданье.
Про неё недаром старина
складывала разные преданья.
Издавна считалось, что весной,
снег едва лишь на полях растает,
первые цветы взлетают над землёй,
в бабочек на солнце превращаясь.
И другой из глубины веков
взял рассказ себе я на заметку,
будто в бабочек и разных мотыльков
превратились души наших предков.
Тут запнулся мой певучий стих.
Сколько душ скопилось на планете!
Люди, берегите и жалейте их,
вдруг, мы, правда, внуки им и дети.
Бабочку под крылья ветерок
подхватил и скрыл за горизонтом.
Кто ты есть? Причудливый цветок
иль мой дед, что не вернулся с фронта?
* * *
Как хорошо весной в лесу у нас,
в нём нет ни суеты, ни революций.
Березы, как всегда, танцуют вальс
а первоцветы возле них толкутся.
Здесь множество знакомых и друзей:
вот одуванчик поднимает шляпу,
улыбку дарит во весь рот ручей,
и старый кедр протягивает лапу.
Я тоже их приветствовать спешу:
кого поклоном, а кого улыбкой.
Я рад всему, и даже мурашу
душа моя поёт волшебной скрипкой.
Как радостно в лесу у нас весной
припасть к берёзке, пожелать ей доли,
жизнь возлюбить любовью неземной
до тихих слез и до сердечной боли.
И на коленях Бога попросить,
чтобы в тоске, тревоге иль печали
я мог бы в лес весенний приходить,
и чтоб в душе мелодии звучали.
* * *
У нас зима. Метели без просвета.
Мороз скрипучий царствует во мгле.
А где-то на другом конце планеты
весна хозяйкой бродит по земле.
Идёт босая в светленькой косынке
легко, как будто баба под хмельком.
С большою радостью ей узкая тропинка
ложится под ноги цветастым рушником.
Она кивает головой знакомым
заморским бабочкам, невиданным цветам.
И разливается по тем краям истома,
и аромат струится по холмам.
Весна садится на лесном газоне.
Как хорошо и радостно кругом!
Но, вдруг, ей вспомнились российские гармони
и масленница с пляской и блином.
Душа забилась, как комар в тенетах:
"Нет, нет, ещё не время на покой,
пусть за меня здесь остаётся лето,
а я в Сибирь, верней к себе домой".
У нас зима. Метель метёт да вьюга.
Мороз скрипучий смотрит, как упырь.
А в это время, распрощавшись с югом,
весна пешком отправилась в Сибирь.
* * *
Закатилось солнышко
спелым подсолнышком,
расплескалась луна
полотном изо льна,
ночка в окошечко
просится кошечкой,
машет цветком
сирень, как платком.
А я в гостиной
целуюсь с Валентиной,
радуюсь и горжусь,
хоть на что-то гожусь.
* * *
"Как дела сосед?" - "Хреново,
лучше промолчать,
подыхает, вишь, корова,
язви её мать!
К Василю, ветеринару,
бабу отослал,
может, даст какого взвару
этот коновал".
Помолчал мужик и снова:
"Надо ж, ё-моё,
подыхает, знать, корова,
как же без неё?!"
А корова завалилась
тяжело назад.
Жизнь и впрямь её катилась,
видно, на закат.
Тут жена явилась Надя
с ней ветеринар.
Разлетелся по ограде
винный перегар.
Поглядел Василь сурово:
"Подыхает всё ж,
чтоб не мучилась корова,
принесите нож".
Как положено, поправил
нож на оселке,
загорелся он как пламень
в опытной руке.
Вдруг корова заревела
раз да два раза,
и по морде чёрно-белой
потекли глаза.
Рассопливилась Надюха:
"Ой, коровку жаль!"
А у той уже за ухом
плоть рванула сталь.
Вскоре в противне шипели
свежины куски,
и запили на неделю
с горя мужики.
* * *
Здесь течёт не Волга, а Тула, -
речка не велика, не мала.
Притулилось к той реке село
тоже не велико, не мало.
И живут по берегам реки
земляки мои - верх-туляки.
Чем же знаменито то село?
Тем, что в землю намертво вросло,
тем, что землю пашут мужики,
как отцы когда-то в две руки.
Ходят ладом плуг да борона
от темна по свету до темна,
а потом по ночи до утра
всё гудят с надрывом трактора.
Чем ещё богато то село?
Тем, что утром солнышко взошло,
тем, что ветер гонит облака,
что луна бывает велика,
что цветы выращиваем мы,
почитай, до самой до зимы.
А ещё скажу, что мужиков.
наши бабы любят, будь здоров,