- Сто шестой, ответьте.
Зоя ответила:
- Сто шестой слушает.
- ДТП Броварской проспект, координаты… Примерно пять минут назад. Как поняли?
Зоя записала информацию и подтвердила прием. Она включила маячки и тронулась с места. Место происшествия было неподалеку. Максим бежал навстречу, так и не купив воды. Он слышал переговоры по рации. На ходу запрыгнул в машину, Зоя включила сирену, и они помчались по проспекту.
Вот и нужное место. Передок машины разворочен ударом, из-под капота идет пар. Тормозной путь ведет с противоположной стороны дороги. Просто какое-то чудо, что не пострадали другие машины.
Зоя сказала напарнику:
-Огради место, а я посмотрю, что с водителем.
Дверь открылась, ее не заклинило, слава богу. За рулем молодой темноволосый мужчина, без сознания. Голова свисает на грудь, летняя рубашка и руки в крови. Пристегнут ремнем. Зоя откинула его голову. На голове рана, из которой сочится кровь. Ему не больше тридцати пяти -сорока лет, худощавый и подтянутый. Темные широкие брови вразлет, правильные мужественные черты лица. Такие лица сразу запоминаются. Неужели мертвый? Зоя пощупала пульс - есть, но слабый и неровный. Уловила движения грудной клетки, - дышит. Это хорошо.
Нужно обработать и перевязать рану на голове.
- Что там, жмур? - спросил Макс. Он уже расставил ограждения и спешил на помощь напарнице.
- Нет, жив, - сказала Зоя и бросила ему бумажник. -Проверь документы.
Она продолжила осмотр. Откинув в сторону разорвавшиеся подушки безопасности, осмотрела ноги. Видимых травм нет, ноги не зажаты. Похоже, что кроме травмы головы, больше повреждений нет. Повезло мужику, в рубашке родился. Но что же стало причиной аварии? Зоя потянула носом воздух. Запаха алкоголя тоже не было. Сердце?
Максим обошел машину сзади.
-Русский? Номера российские, точнее, московские. Жданов Андрей Павлович, место рождения Москва,- прочитал он, листая паспорт.- Я так и думал…
Технический паспорт был тоже на имя Жданова. Документы в порядке. На всякий случай Максим позвонил на базу, чтобы проверили, не числится ли машина в угоне. Зоя хотела подколоть напарника за излишнее рвение, но нужно было заняться раной на голове. Только она достала перчатки, как раненый захрипел, дернулся и замер.
Зоя снова пощупала пульс, но больше его не почувствовала. Зрачки на свет не реагировали.
Девушка попыталась не поддаться панике. Она посещала занятия по доврачебной практике, но применять знания еще не доводилось. Она крикнула напарнику:
-Макс, помоги мне его отстегнуть! Остановка сердца!
Максим бросился на помощь. Вместе они вытащили Жданова на землю, и Зоя одним рывком разорвала рубашку на груди, невольно залюбовавшись красивым торсом. Господи, он сейчас Богу душу отдаст у тебя на глазах, а ты пялишься на него… Соберись немедленно, идиотка!
Нашла у себя носовой платок, кинула Максу:
-Проверь дыхательные пути и начинай искусственное дыхание вместе со мной!
Вот она, нужная точка на груди. Она начала делать массаж сердца.
Максим сразу впал в ступор. Занятия в академии по оказанию первой помощи все выветрились из головы. Но глядя на манипуляции напарницы, уверенность вернулась. Он кое-что вспомнил, и они продолжили реанимацию вдвоем.
Давай же, родной! Зое очень хотелось вытащить этого мужчину с того света. У него наверняка есть семья, его кто-то любит и ждёт. На безымянном пальце правой руки блестело кольцо. Как же глупо погибнуть в расцвете лет! Она в отчаянии надавливала двумя руками на грудную клетку. Ну же, дыши наконец! Держаться, я сказала! Вот молодец!
Пострадавший, наконец задышал, губы порозовели, и под пальцами снова пульсировала сонная артерия. Стоя на коленях над распростертым телом, девушка-полисмен закрыла лицо руками и заплакала от радости, фуражка упала, а светлые волосы рассыпались по черной униформе. Ну и пусть ее теперь уволят за профнепригодность, в тот момент ей было плевать! Она только что спасла человеку жизнь.
Оставалось дождаться медиков, “скорая” рявкала сиреной уже совсем рядом.
Максим с восхищением смотрел на напарницу. Вот это девушка! Он один наверняка бы все запорол и мужик бы точно погиб. На всю жизнь ему врежется эта картина в память… Сердце вдруг заныло от какого-то щемящего чувства. Ободряюще положив ей руку на плечо, Макс пошел дальше заниматься протоколом.
========== Сложный выбор ==========
***
Каждая женщина когда-нибудь сталкивается с этим выбором. Дать жизнь ребенку, который растет в тебе, или нет. Особенно он сложен в том случае, если ты любишь этого мужчину, безумно любишь. Но в отношениях все так сложно и запутано, и практически никаких шансов быть вместе.
Катя открыла дверь своей новой квартиры, купленной совсем недавно. Квартира двумя этажами выше ее родительской квартиры. Даже планировка такая же. Родители были счастливы, дочка совсем рядом, стоит протянуть руку.
Она прошла в комнату и свернулась калачиком на диване.
Откуда Андрей узнал о ребенке? и о Германе? Такое впечатление, что цыганка нагадала…
Герман… Импозантный и респектабельный мужчина, разведен, приглашал ее пару раз в ресторан. Старый приятель Андрея. Катя усмехнулась. Интересно, что бы он сказал, узнав о ее положении. Все не то, после Андрея она ни с кем не может быть. Вот бы отрастить себе толстую-толстую кожу, чтобы никогда и ни в кого больше не влюбиться…
Нехороший у них с Андреем разговор вышел. Почему она не сказала, что с Германом у нее ничего нет и быть не может? Ох уж эти беременные гормоны…
Катя закрыла глаза. Нет сил даже сделать чай, и работа дается с трудом в последнее время. Нужно взять отпуск пару недель, чтобы все обдумать…
Она с усилием стащила себя с дивана и поставила чайник на плиту. Сейчас мама принесет ужин, а у нее нет ни желания, ни аппетита кушать любимые мамины пирожки.
Нет у тебя пары недель, Пушкарева. Сроки поджимают, скоро будет поздно. Мать-одиночка с ребенком… Папа будет очень “счастлив”. Ребенок - это тонкая последняя нить, связывающая ее с Андреем. Если она ее разорвет, то окончательно потеряет навсегда… Обоих.
Обоих? Разве можно назвать этот набор клеток полноценным человеком? Небольшая операция-и все кончено… Она снова свободна. Наверное, она не готова взять ответственность за то, что наделала. Она не может иногда с собой справиться, где уж тут поднять одной сына или дочь на ноги. К тому же это ужасное самочувствие… Ну просто нету никаких сил ни на что. Как она сможет выносить ребенка, если еле на ногах стоит.
В сумочке визитка клиники. Катерина повертела карточку в руках. На завтра назначен прием, и нужно будет принять решение. Время на раздумья у тебя, Пушкарева-до завтра, до 18-00. Негусто…
Где-то через час пришла мама с тарелкой, накрытой полотенцем. Катя уже приняла душ, и стала чувствовать себя немного лучше. Что у нас там? Какие-то булочки, закрученные в виде спиралек. Она с трудом сдерживалась, чтобы не подать виду, как ее воротит от одного взгляда на еду. Пришлось при маме откусить кусок, и сделать вид, что очень вкусно. Булочки с корицей!
Ей вспомнилась одна из встреч с Андреем, в один из его августовских приездов на могилу к отцу. Они попали под проливной дождь. Вернее, они специально мокли и радовались, как дети. “Я обожаю дождь,”- сказал тогда Андрей. Мокрые и продрогшие, они заскочили в какое-то кафе и взяли по чашке глинтвейна. Обжигающий винный напиток точно так же благоухал корицей. “Ты обожаешь дождь, а я обожаю тебя,”- сказала она тогда. Андрей смеялся, но кажется, что он был смущен…Она тогда не думала, что он снова уедет, наслаждаясь каждой секундой встречи.