Солнце уже село за горизонтом. Вместо него до утра одиноко будет светить холодный лик Луны. На небе ни облачка. Миллиарды звёзд так же как Луна светят своим холодным светом, как не согретые сердца миллионов творцов и простых людей – «простых, как я, и непоколебимых властью...». Эти строки вспоминаются мне из далёкой юности. Они принадлежат малоизвестному поэту и барду Чернобылю Владиславу. Жаль, что такие люди как он никак не поймут – нет больше людей, которые могли бы купить его книгу и с упоением прочесть не одну сотню раз за всю жизнь. Сейчас другие взгляды на жизнь. Только никто не силится понять, что у всех она аналогичная и скучная. Если даже взять этого поэта – с одной стороны его все знают и уважают, он имеет VIP-статусы в светских кругах, появляется на вечеринках, куда приходят только единомышленники; а с другой стороны он изгой, потому что, работая всё время с творчеством, наверняка забыл, как общаться с простыми людьми, как строить взаимоотношения с женщинами, как сделать им предложение и создать семью. Он ничего этого наверняка не знает. Он также не знает, что не сможет вернуться к прежнему себе и начать всё с ноля. В таких людях я уважаю святую веру в хорошее будущее. Как бы тяжёл не был их характер, их невозможно не любить, но почему-то не любят. Я думаю, что невозможно полюбить человека не поняв, не привыкнув, не побывав в его «шкуре». В стихах Чернобыля Владислава всё время прослеживалась тема одиночества, любви и желаний удачно жениться (В том смысле, что однажды он женится на заботливой и верной девушке), родить и воспитать своих детей – какими они должны быть в творческой среде. Я сам был когда-то поэтом и знаю, что такое иметь кучу врагов вместо друзей, спать с государственными женщинами (до Пельсо), жить по анархическим законам. Я был в шкуре Владислава и могу сказать, что ему не завидовать надо, а сожалеть. Он отдаёт себя народу, а народ не хочет принимать как правую руку Господа. Ибо раб Божий и слуга божий очень схожие, но в тоже время разные понятия. Я отошёл от дел слуги и стал простым рабом Божьим, но Владислав целеустремлённо настойчив и крепко держится на своём тернистом пути. Я могу ему пожелать только удачи на его невидимом фронте. Ибо многие встают на тернистый творческий путь, но не все остаются на нём в конце жизненного пути с заглавной буквы.
Мои мысли прервались запахом жареного мяса. Неподалёку от нас, всего в нескольких домах, с земли валил дым. Подойдя ближе, мы с Пельсо увидели сложенные прямоугольником кирпичи. На них лежала сетка с поджаренным шашлыком. Возле этого дома на корточках сидит мужчина лет сорока. Он размахивает картонкой. Мальчишка бегает возле своего отца. Возле дома трава покошена. Дорожка выложена из железных форм. За домом слышится конное ржание.
- Сынок, приготовь в ведро овёс и покорми Мишку, а то он целый день голодный?!
- Пап, а где у нас вёдра стоят?
- В террасе посмотри! Там я видел какое-то ведро!
- Хорошо! – убегая в дом, ответил мальчик.
- Кто это Мишка такой, что вы его овсом кормите? – посмеялась Пельсо.
- Конь у нас за домом пасётся! – с улыбкой ответил хозяин дома.
- А мы уж подумали, что людей кормите?!
- Да нет! Это я его прозвал, поскольку имён таких даже нет! Может быть когда-нибудь, и появятся, да только мой конь вряд ли доживёт до тех времён!
- Здравствуй, Ешон! – поздоровался я.
- Здравствуй, Керон! Как прошла сегодняшняя охота?
- Всё по мелочи! Только шесть кроликов подстрелил!
- Ух, ты! Тебе как новичку бескрайне повезло! Бывает вообще пустыми приходят!
- Это да! А у тебя, гляжу, хороший вечерок намечается?! – сказал я, показав взглядом на мясо.
- Лосёнок! Представляешь?! Целый день пустой ходил, а под вечер на него наткнулся! Думал мёртвый лежит! Стал подходить ближе, а он как вскочит на свои сильные лапы и стоит, смотрит! Я в лоб стреляю, а ему хоть бы что! Пришлось со стороны заходить! Четыре карабина ушло ему в брюхо! Крови было... Так и думаешь, как бы в ней не затонуть! – посмеялся Ешон.
- Дела! А как же ты его дотащил до дома? В сетях?
- Да! Мы с сыном в сети его положили, на возок его закинули и погнали Мишку в сторону дома! Пока по частям разрубишь, пока ошкуришь... крови ещё больше вылилось, чем на охоте! Вот и мясо готово! Милости просим к нашему скромному столу!