В котелке закипела вода. Старец достал серебряные ложки, купленные в Лангедоке. Одну передал путнику, сам же помешал содержимое котелка и попробовал жидкость на язык. Подумал немного, достал из тюка щепотку белой соли и посыпал внутрь котелка. Вновь помешал и попробовал. Кивнул, согласившись со своими мыслями, и снял котелок с вертела. Поставил его на землю.
Бульон со вкусом рыбы обжигает нам языки. Мясо самой рыбы разварилось в горячем бульоне. Конечно не уха, но схожесть приготовления современного рыбного супа имеется. Кушали, молча, вдыхая пряный аромат, не отвлекаясь на всякие мелочные разговоры. Лишь иногда Макс поглядывал на лошадей, красуясь их статностью и мощью, но те почти не сдвинулись с места.
После сытного обеда ребята залили угли костерка озерной водой, собрали сёдла с котелком и пошли в сторону пасущихся лошадей. Подойдя к ним ближе, путники застегнули везде ремни, поправили сёдла, проверили попоны, запрыгнули на спины лошадей и стеганули поводом по шеям, поставив ноги в стремёна. Лошади, ответив диким ржанием, перешли в галоп.
* * * *
Деревья стоят в безмолвии. Птицы спрятались от холода в гнёзда. На трассу выскочил замёрзший пёс, прижавший хвост. Всё, что только можно, покрыто снежным ковром – встречные автомобили, высотные дома, голые деревья. Розовощёкие детишки пробегают мимо одинокого странника, радуясь первому с негу. Из свинцовых туч действительно идёт лёгкий пушистый снег и падает на шерстяную беретку путника. Его щёки покраснели от мороза. Затерявшийся путник ищет местную администрацию города Луховицы. Пришлось немало пройти дворов, прежде чем, выйти к людям. Благо народ здесь простой – встретившаяся по пути женщина, подсказала приятному страннику направление.
Пройдя два квартала по дворам, Марина, наконец, нашла ярко-синего цвета трёхэтажное здание. Зашла внутрь и поднялась на второй этаж. В одну из дверей она кротко постучала, приоткрыла дверь и вошла, не дожидаясь приглашения.
Чистый и опрятный кабинет, обитый панелями, имитируя естественный вид дерева. Под ногами девушки заскрипел паркет орехового цвета. Потолок навесной. С гардин свисают жалюзи. В углу стоит вешалка. На центральной стене, возле которой стоит девушка, висит пластиковая доска с маркером и красной губкой. Столы сдвинуты буквой «Т», за которыми восседают несколько солидно одетых мужчин.
- Кто это ещё? – возмутился один из присутствующих. – Разве не видят, что у нас совещание?!
- Извините, Глеб Викторович! Я сию секунду её прогоню! Она явно ошиблась дверью! – попытался урегулировать консенсус главарь и обошёл столы.
- Керсан Данилович! Вы не прогоните меня отсюда, потому, что я пришла сообщить Вам о Максе! – сказала Марина, взглянув отцу Макса прямо в глаза.
- У меня секретов нет от своих коллег! Что с ним? Он жив? Не ранен? Где Макс? – перешёл на крик Керсан. – Извини!
- Он живой! Не ранен! С ним всё в порядке! Даже обзавёлся семьёй! Сейчас идёт на Русь! – с каплей интриги ответила девушка.
- Ну, слава Богу! Скоро хоть я его увижу! – надежда возродилась в его сердце с новой силой!
- Не совсем скоро! Он идёт на Русь в том мире, решив не возвращаться сюда! Макс часто говорил мне, что не видит смысла в двадцать первом веке! Я его понимаю! Ещё он просил передать, что Вы с женой не так стары, чтобы не успеть родить очередного сына России! По его поручению я наказала родителям Альберта заложить проход, царствие ему небесное!
- Он жив, а ты его уже похоронила?! – усмехнулся Керсан. – Ладно! Я всё понял! Иди! Жду тебя через три недели! Будем вызволять твоего друга из неволи!
- Вы были там?!
- Пришлось! У меня не было другого выбора! Поэтому пока в изолятор посадил, до судебного разбирательства, но тут появляешься ты, как свидетель, и у твоего друга появляется неопровержимое алиби! – признался Керсан Данилович.
- Я пойду! Извините, что ворвалась!
- Прощаю! Иди! Не мешай мне работать!
Девушка вышла за дверь. Керсан Данилович вернулся в своё почётное кресло. Его помощники стали советовать, как облагородить жизнь в городе и районе в целом, но хозяину города перестали давать покой мысли о его приемнике. Но предпринять раньше времени он всё равно ничего не может, пока душа не взвоет тоской «пора». Ему представляется, как в дверь этого кабинета входит Макс с женой и детьми и Керсан умиляется появлению молодой семьи, как нальёт в два фужера по пятьдесят капель – для него и приемника, как его внуки будут по очереди играться с маячком, что покойно качается на рабочем столе. Мысли прервал хлопок руки Андрея Сергеевича. Керсан Данилович дёрнулся от испуга и прислушался к предмету разговора.