— И долго ты будешь смотреть в одну точку? — Петр махнул ладонью перед лицом подруги и продолжил: — Скоро допрашивать начнут. Думай, что говорить будешь. А лучше вовсе молчи. С тебя взятки гладки. Требуй адвоката.
— А я? Мне тоже молчать? — спросил лейтенант.
— Уж ты помолчишь, — фыркнул Петр, — смотри, не матерись без толку. Они этого не любят. Поясни четко, где автомат нашел, почему по лесу шлялся, и стой на своем.
— А ты точно мэра видел? — тревожно спросила Аня. — Откуда ты его знаешь?
— Вот еще невидаль! Да он со своей шушерой каждую неделю в водолечебницу наезжал, а прокурор боксировать заставлял с амбалами из охранки. «Мы тебе, Петр, — говорил, — настоящий ринг здесь отгрохаем. Будешь спортивные традиции возрождать». Я вроде гладиатора их потешал. Только когда одному телохранителю нос сломал, а другому ребра помял, они прыть поумерили.
— Правда? Но это же…
Ничего больше Аня произнести не успела, потому что вошел дежурный и, загремев замком, скомандовал:
— Славина, выходи! Руки за спину.
Она беспомощно оглянулась, Петр подмигнул и незаметно помахал пальцем: мол, помни, ничего лишнего не трепли. Задержанную повели по коридору, завели в кабинет и усадили на стул. За большим канцелярским столом напротив расположился пожилой майор.
— Славина Анна Александровна? — спросил он.
— Да, — подтвердила Аня.
Майор таким же образом назвал дату ее рождения, домашний адрес и род занятий. На последнем он споткнулся и призадумался, подперев кулаком подбородок.
— Собкор, значит, журнала с картинками… — повторил он с ухмылкой. — Ну и как же вы сподобились выкрасть с охраняемых военных складов автомат в комплекте с боевым штыком и последним заколоть своего любовника?
— Не скажу, — отвечала Анна, памятуя совет своего друга, — ни одного слова не скажу, пока вы не пригласите сюда адвоката.
— Еще чего? — удивился майор. — А в подвал с крысами на двое суток не хочешь?
— Нет. Не думаю, что вы на это решитесь.
— Ишь какая! — удивился следователь. Он вышел из-за стола и встал у задержанной за спиной. — Значит, не убивала? Тогда кто? Быстро отвечай.
— Я что, прохожу по делу как свидетель?
Честно признаться: не повернуть головы Ане стоило большого труда.
— Пока нет. — Майор сочно зевнул. — Кто может подтвердить, что ты не выходила из дому между тремя и пятью часами утра?
Славина пожала плечами. Козе понятно, что если человек живет в доме один, то и свидетелей у него нет. Следователь обошел вокруг стола, сел на свое место и начал засыпать подозреваемую вопросами. На одни она отвечала, на другие нет. Все это продолжалось часа два, потом он неожиданно перешел с задержанной на «вы», протянул исписанные листы бумаги, потребовал прочитать и расписаться, черкнул на каком-то клочке свой автограф и громко крикнул в коридор:
— Гребенюк! Проводи пани писаку на свежий воздух. Нате вам две гривни на маршрутку до вашего хутора. И не вздумайте никуда от меня сбежать, потому что я отпускаю вас по подписке о невыезде. Знаете, что это такое?
Анна кивнула.
— Очень рад за вас. Скажите спасибо нашему мэру… Если б не он, вам бы никакие газетчики не помогли, госпожа брехалкина, хм…
В полном недоумении Славина кивнула и пошла прочь из мрачного кабинета.
По дороге домой ее преследовал только один извечный русский вопрос: что делать?
Глава четвертая
Для начала Анна решила как следует выспаться. Впрочем, сделать это оказалось непросто. Близилась полночь. Полная луна фосфоресцировала над озером, оттуда доносился девичий визг, играла музыка… Сверху, с обрыва, было хорошо видно, как девушки нагишом плескались в воде, а потом носились по берегу и прыгали через костры, рассыпавшие искры. Юноши, очевидно, не допускались в такие игры, а только подглядывали из-за дальних кустов и ожидали, когда их призовут подруги, чтобы вместе петь песни, опускать на воду венки из полевых цветов, а после вылавливать и искать суженых. Таковы здесь традиции в ночь на Ивана Купалу, когда вода дарит людям здоровье и силу. Словом, жизнь била ключом, и отсутствие бедного Георгия Васильевича нисколько не сказалось на ее бодром ритме.
Анне было, конечно, грустно. Потому что никогда так остро не ощущаешь быстротечность времени, как после утрат. Был человек, и нет его… А жизнь продолжается. Усталость вскоре взяла свое, и Аня крепко уснула.