Все уже давно признали в Петре бригадира бомжей, самого большого из них мастера на все руки.
Канитель на площади продолжалась несколько часов, в результате решено было оборудовать штаб гражданской обороны, дежурить там по очереди, а своих солдатиков Ленчик переименовал в стройбат, который тут же принялся за дело.
В самом же штабе местные Кулибины ломали головы над тем, как выйти в эфир и связаться с «большой землей», потому что, хотя последствия техногенной катастрофы (а то, что произошло, именно так называлось) сказались еще далеко не все, но тем не менее мобилки и радиотелефоны не работали.
Словом, жизнь, можно считать, налаживалась. Все с нетерпением ожидали богатырей МЧС, глаза проглядели, вглядываясь в небо и в необозримые пыльные горизонты, однако низкие тучи никакой надежды на воздушный десант не оставляли.
Заканчивались третьи сутки, вода потихоньку затапливала бруствер, а со стороны озера уже заилила пятиметровый яр, и паника невидимкой стала распространяться по крестьянским подворьям.
Анюта с Лизкой кашеварили у плиты, потому что Петр со своими помощниками переселились в домик под орехом, к ним прибился Алеша. Мужиков надо было кормить, тем женщины и спасались от дурных мыслей.
В штабе круглые сутки кипела работа, одни мужики предлагали строить паром, другие сразу ковчег (кто знает, когда доплывем до своего Арарата?), а третьи пытались удрать в одиночку на самодельных, наспех связанных плотах, но глубина воды оказалась очень приличной даже со стороны реки, где прежде был брод, и они с позором причалили назад.
Видя такую грустную картину, Петр собрал народ.
— Человеки! — воззвал он с постамента. — Докладываю вам, что спасатели идут к нам на помощь, но из-за погодных условий дело затягивается.
— Потонем же, Петр Николаевич! Вода под ногами плещет, — крикнул кто-то.
— С паникерами и саботажниками знаешь, что делают?
— А нам чего делать, нам?! — заорала баба с дитем на руках и зашлась плачем и причитаниями.
Ситуация выходила из-под контроля. Страсти накалялись, и люди могли снести штабную палатку и передавить друг друга от отчаяния. Внезапно прогремел выстрел. Ленчик, оценив ситуацию, вскочил на постамент с флагштоком и выстрелил в воздух.
Толпа притихла.
— Какая сука заорет — пристрелю! Разойтись по домам и всем приготовить паспорта. Перепись на эвакуацию будет. Бабы с дитями — первые. Потом старики. Остальные по буквам алфавита. Живо расходиться! Бе-гом! — И он для острастки выстрелил еще раз.
Люди рысцой затрусили по домам, ругаясь шепотом для облегчения души.
— Надо придумать нестандартное решение, — сказал Ленчик.
— Придумаем, — пообещал Петр.
После обеда он пошушукался с Алешей в баньке, и оба они куда-то исчезли. Зная своего друга, Аня поняла, что нестандартное решение почти готово. Только вот дружбы с Алешей, хоть убей, понять не могла.
Но то, что выкинули оба ее любимых мужчины, превзошло все ожидания.
Вечером над островом снова зазвучал гонг. Калитки захлопали, и через десять минут поляна была полна народу.
— Объявляю всем вам, — торжественно начал Петр, — что потерпевшим от техногенной катастрофы Международный валютный фонд выплачивает компенсацию.
— Или родственникам покойных, — прозвучала поправка сбоку.
— Молчать! — заорал Ленчик, нервы его были явно на взводе, чем-то он напоминал сейчас своего пропавшего без вести шефа.
— Совершенно верно: или родственникам, — спокойно подтвердил Петр. — Но мы все пока еще живы. Как начальник штаба эвакуации гражданского населения, я принял решение выплатить вам всем денежную компенсацию немедленно. Чтобы не было никаких вопросов и кривотолков, поясняю: при чрезвычайных ситуациях идут в ход стратегические валютные резервы. Такой резерв имелся в особом отделе военной части № 1442, командование которой принял на себя Леонид Буравчик, военный комендант нашего острова. По его приказу я приступаю к выплате компенсаций немедленно.
Воцарилась мертвая тишина. На глазах у всего народа Петр извлек длинную ведомость, склеенную из отдельных листков школьных тетрадей, и принялся зачитывать фамилии. Когда подготовительная часть была окончена, двое солдат внесли холщовый мешок и водрузили на стол. При гробовом молчании ошеломленной публики Петр срезал пломбы на рубце и стал выкладывать на стол аккуратно запечатанные пачки, упакованные в целлофан.
Что тут началось! Толпа всколыхнулась, как одно большое живое тело, и люди полезли друг на друга, оттаскивая впереди стоящих, пинаясь ногами и кулаками. Ленчик кричал и стрелял, а потом плюнул, махнул рукой, в ту же секунду его гвардия ринулась между столом и ошалевшими земляками, отбросила последних на край поляны, и только тогда народ утихомирился.