Я наконец сообразила, чего он от меня ждал.
— Мистер Брифли! — произнесла я укоризненно. — Прекратите! Вы мужчина в самом расцвете сил.
Словно иллюстрируя это утверждение, шеф расцвел.
— Ах, Летти, — он прижал руку к груди и сказал прочувствованно: — Вы такая умница!
Я смущенно потупилась, улыбаясь про себя. Люди считают вас умным, если вы говорите то, что они хотят услышать…
За завтраком шеф выглядел бледно, даже кушал без особого аппетита, что и вовсе не укладывалось ни в какие рамки. Он возил вилкой по тарелке, выкладывая загадочные узоры из яичницы, бекона и фасоли.
— Мистер Брифли, — проговорила я осторожно, — вы в порядке?
— В полном, — пробурчал он, не поднимая глаз. — Когда приезжает Эрнестина, а?
— Завтра. Поездом в шестнадцать тридцать! — отрапортовала я, памятуя, что должна ее встретить.
Шеф не слушал: побледнел и, со звоном выронив вилку, схватился за грудь.
— Мистер Брифли! Что с вами? Мистер Брифли!
Дышал он тяжело, с присвистом, на лбу и лысине выступил пот, а накрахмаленный воротничок удавкой сжал шею.
Я вскочила и махнула рукой, пытаясь подозвать официанта. Тот, как назло, куда-то запропастился.
— Все хорошо! — прохрипел мистер Брифли, часто и прерывисто дыша. — Хорошо.
Он улыбнулся посиневшими губами.
Я глубоко вздохнула и, шагнув вперед, принялась расстегивать на нем рубашку.
Какие же пуговицы крошечные и неподатливые! А может, у меня дрожат пальцы?
Надо дать ему воды!
Я схватила стакан, обернулась — и от облегчения чуть его не выронила.
Лицо мистера Брифли на глазах приобретало нормальный цвет.
— Летти! — позвал он слабым голосом. — Подойдите, а?
Хотелось плакать и смеяться одновременно. Давно я так не пугалась, наверное, с тех самых пор, когда Агнесс увидела первый вещий сон.
От расстройства я вспомнила о том, что клялась не вспоминать даже в мыслях, и обозлилась на себя.
На нетвердых ногах я приблизилась к шефу. Подумала — и протянула ему стакан.
А шеф вместо воды взял мою свободную руку, прижал к своей груди и прикрыл глаза.
— Летти, вы — лучшее лекарство! — заверил он с чувством.
— Мистер Брифли! — рассердилась я. — Прекратите! Сначала вы меня напугали, а теперь… флиртуете! Вам срочно нужно показаться доктору!
Он душераздирающе вздохнул («Ах, эта жестока женщина лишает меня последних радостей!») и заявил с отвращением:
— Ни за что! Ненавижу врачей!
К вечеру он уже не так был в этом уверен. После моциона по набережной мистера Брифли снова скрутило.
В свой номер он удалился, мрачный, как туча, а утром не объявился за завтраком.
Я всерьез встревожилась. Шеф всегда походил на скалу, о которую бессильно разбиваются волны. А теперь она ходила ходуном под натиском шторма…
«Фу, Виолетта Аддерли, что за глупости!» — отругала я себя.
Такими темпами я, чего доброго, еще стихи писать начну!
А мистер Брифли не маленький ребенок, сам как-нибудь разберется со своими недомоганиями.
Решив так, я отдала должное превосходным свежим булочкам и душистому чаю…
Хм, кажется, гурманские замашки шефа на меня дурно влияют!
Через прислугу я справилась о здоровье мистера Брифли. Получила обтекаемый ответ, что он просил не беспокоить и, пожав плечами, отправилась по делам.
А вечером мне еще предстояло встретить мисс Брифли, которая отказалась ехать с вместе нами, сославшись на какие-то срочные дела.
Я подозревала, что таинственные «дела» организовал шеф, однако промолчала. Только запирала на ночь дверь своего номера…
Небывалый случай, поезд опоздал почти на час. Я вся извелась от безделья, и со скуки даже купила какой-то детективный роман. Прочитала четверть и, подавив зевок, отложила. Вычислить убийцу труда не составило, а «необыкновенные приключения героев» по сравнению с работой у мистера Брифли казались сущей ерундой.
Наконец вдали послышался гудок, запахло дымом и нагретым железом.
«Едут!» — закричал кто-то, размахивая газетой.
Поезд со свистом и скрежетом затормозил.
Я стояла на перроне, напряженно вглядываясь в выходящих из вагонов пассажиров.
Взгляд выхватил безупречно одетую молодую даму в модной шляпке-клош[14].
Мисс Брифли совсем не походила на своего брата: высокая, тонкая и смуглая, к тому же младше его на полтора или два десятка лет. Их роднила только бьющая через край энергия и какая-то особая ироничность.
Я помахала рукой и поспешила к ней. Пахло от мисс Брифли, как всегда, необычно и восхитительно — чем-то тонким, горьковато-пряным. Хотя странно было бы ожидать иного от известного парфюмера, составляющего духи половине знатных дам страны! Необыкновенно тонкий нюх в семействе Брифли передавался по наследству.