- Я первая ее заценила! - подключилась ее сестра, вцепившись в другой край куртки.
- Вначале я надену, а потом ты! - злобно процедила Тамара.
- Нет, - пыталась возражать Ева, негодующая, что вопрос с примеркой куртки решается без ее мнения.
- Слушай, что ты нет, да нет! У нас вообще не принято отказывать, если просят. Тебе подруга не сказала об этом?
Ее подруга ей ничего не сказала. Ева с укором посмотрела на нее.
- Будем драться! Кто сильнее, того и куртка! - поставила условие Тамара и толкнув ее в плечо, встала в стойку бойца, согнув расставленные ноги и сжав кулаки.
- Я не буду драться!
- А тут я распоряжаюсь, кто дерется, а кто нет! Если я решила так, значит, будет так!
Поняв, что обстановка накаляется, Арина тоже стала убеждать Еву снять куртку.
- Да ладно, дай им померить! Они же не съедят ее!
- Нет, я съем! Я такая голодная сегодня, ням-ням-ням! - подшучивала Тамара.
Ева нехотя сняла куртку и отдала ей.
- А тебе идет! - сказала сестра Тамары, когда куртка была уже на ней.
- Дай поносить на время? - попросила Тамара.
Ева не соглашалась.
- Тогда попробуй, отбери! - сказала Тамара и, неожиданно резко ударив ее по ногам, свалила на землю.
Домой Ева возвращалась без своей куртки, в сердцах проклиная цыганку и злясь на лучшую подругу. Дома никто не заметил ее пропажи, и она была рада этому, расстраиваясь только, что теперь придется носить старую куртку. Но благо погода стояла такая жаркая, что и без куртки можно было ходить. А уже в конце недели к ней снова пришла Арина и стала уговаривать ее пойти к Тамаре.
- Я ни за что к ней не пойду! - противилась Ева.
- Она сошла с ума из-за этой куртки.
- О чем ты?
- Она постоянно плачет и кричит в голос, а куртку не снимает. И все время тебя зовет, - поясняла подруга. - Вот родители и спрашивают, что за Ева? Пусть придет и заберет свою куртку!
Ева отказалась снова идти к цыганам, боясь получить от них порчу. Но в тот же день родители Тамары сами пришли к ее дому и стали громко ее звать. А когда Ева вышла на улицу, мать Тамары схватила ее за руку, пытаясь заставить следовать за ней. Ева громко закричала, вырвалась и побежала к подъезду, слыша вслед проклятия и угрозы о неминуемой расправе.
Ева нетерпеливо ждала возвращения родителей с работы. Но буквально перед возвращением папы, в гости зашел крестный. Он прошел на кухню, чтобы дождаться родителей.
- Рассказывай, как дела? - поинтересовался он.
И Ева рассказала ему о том, что ей угрожают цыгане.
- Цыгане тебе угрожают? - переспросил он, - Это кто же у нас тут осмелел?
Джон тут же вскочил, ударил себя в грудь, сказав, что никому не позволит ее обижать. И уже через полчаса они вместе с Евой подъехали к дому цыган. Джон вышел из машины и недолго разговаривал через забор с отцом Тамары, о сути которого Ева только догадывалась, так как мало что можно было понять среди потока бранных слов. Потом Ева услышала громкие хлопки от выстрелов и сильно испугалась. Было уже очень темно, поэтому она не могла разобрать, кто в кого стреляет. Но Джон уже вернулся к машине.
- А кто это стрелял? - спросила испуганным голосом Ева.
- Он для соседей видимость показал, что остается главным, что последнее слово за ним. Но к тебе никто из них больше не подойдет, не переживай!
- Ты лучший на свете крестный!
- Знай, если кто будет обижать - сразу говори мне, я вопрос быстро решу!
Ева прижалась к нему и поблагодарила, а он поцеловал ее в макушку.
Однако на следующий день цыгане снова пришли к ней и стали просить ее выйти на улицу, пообещав, что близко к ней не подойдут. Мать встала на колени перед Евой и просила у нее прощение.
- Сними свою порчу! - заливаясь слезами, просила она.
- Я не накладывала никакой порчи!
- Может, ты не сознательно сделала, - поясняла цыганка. - Пожелала в сердцах плохого. Тебе нужно нашу Тамару простить!
- Да я и зла на нее не держу!
И тут она увидела Тамару, стоявшую поодаль под руку с отцом. Она изменилась до неузнаваемости. Лицо ее было мертвенно-бледным, щеки впали, а некогда темные пронзительные глаза смиренно и жалобно на нее смотрели. Было видно, что она из последних сил держится на ногах. Но при виде Евы она оживилась, попросила помочь снять куртку и протянула ей.
- Скажи, что прощаешь, - просила мать-цыганка.
- Я прощаю тебя, - сказала Ева, боясь посмотреть в глаза цыганки. Хотя ей казалось, что никакого зла она уже и так не держит на нее.
Ева решила, что, скорее всего, цыгане восприняли как сглаз какую-то болезнь. А если и действительно у Тамары проклятие или сглаз, только явно не от нее. Больше она не видела ее и не слышала о ней. И избегала ходить даже близко с цыганским двором.
Приближалась жаркая пора, разукрашивались в яркие цвета дворы и огороды, а воздух наполнялся цветочными ароматами. На улицах зацвела душисто-приторная акация, а в бабушкином саду распустились разноцветные кусты сирени, и легкий ветерок разносил их свежее благоухание, особенно насыщенное при испарении после полива или дождика.
Как-то во дворе Ева встретила давнюю знакомую. Еву прельщала какая-то необъяснимая взрослость этой девочки, хотя она на самом деле была даже младше нее. Когда мальчишки со двора узнали об этом, они стали стыдить Еву и отговаривать ее от общения с ней. Ева спросила подругу, почему мальчишки ее недолюбливают, но та уклончиво ответила, предположив, что это связано с ее братом, который со всеми разругался.
Однажды подруга предложила поехать прогуляться по набережной в городе. Ева долго отказывалась, зная, что родители не отпустят. Подруга убеждала, рассказывая, как она не раз уже ездила без родителей и засветло возвращалась обратно.
Ева согласилась, подавшись на уговоры подруги, обещавшей устроить ей настоящий взрослый праздник. И в тот же день, перебравшись на пароме в город, они решили вначале посидеть в кафе, про которое много раз рассказывала подруга, а позже от него прогуляться обратно до набережной. Но когда они дошли до него, уже стало темнеть. Подруга предложила сократить обратную дорогу и пойти по другому пути. На тускло освещенной улице никого не было. Мимо них проехала машина и остановилась.
- Может у них спросить помощи? Мне кажется, мы не туда зашли, - предложила она.
- Давай, лучше не будем, - сказала испуганно Ева, - Посмотри, их там человек пять, не меньше!
Но подруга уже не слушала ее и бодрым шагом шла к машине. Стоявшая в стороне Ева видела, как они разговаривали, курили и смеялись, периодически оборачиваясь на нее. Мужчины были намного старше, а их излишне эмоциональное поведение не сообщало ничего хорошего.
- Иди сюда! Да не бойся ты! - позвала ее подруга.
Ева отрицательно покачала головой.
- Ева, иди сюда! Тебя никто не тронет! - выкрикнул один из мужчин, спросив ее имя у подруги.
- Они хотят нас до дома довезти, - объяснила подошедшая к ней подруга.
- Но мы же не поместимся в машину.
- Поедут только двое из них, - ответила она. - Да у нас выбора нет. Уже поздно, последний паром ушел, а на пароходе можно встретить кого-нибудь из знакомых родителей. Ты же не собираешься вплавь домой добираться?
Увидев, что Ева все еще сомневается, подруга выложила последний аргумент: - Я лично собираюсь поехать с ними, а ты тогда пойдешь до пристани одна.
Еве пришлось снова довериться подруге. Они сели в машину, но через некоторое время поняли, что их везут не в сторону дома.
- Вы не туда повернули, - обеспокоилась Ева.
- Туда, туда, - передразнивая, ответил один из мужчин.
- Нам точно не туда! Вы проехали поворот.
- Не знаю, о чем ты, - улыбаясь, сказал другой мужчина, который был за рулем. - Мы едим правильно.
- Да нет же, - уже настаивала подруга.
- Мы сейчас в одно место заедим, а потом вас отвезем домой.
- Родители меня уже ищут, наверное. Уже очень поздно, - запротестовала Ева.