Когда они встречаются вновь, он спрашивает, сошла ли с ее груди его отметина, и, узнав, что сошла, грозится, что позже поставит новую отметину.
- Ты только моя! А мои засосы будут твоими телохранителями и моими осведомителями. Чтобы никто не посмел трогать чужое!
Они обнимаются, стоя у его машины. На телефон Евы приходит сообщение.
- Кто это тебе пишет?
- Сейчас посмотрю! - произносит она, достает телефон и читает сообщение.
- Ты что там делаешь, стираешь сообщение? Покажи, что тебе написали!
- Я же не залезаю в твой телефон!
Ева не хотела показывать сообщение, так как оно было от другого мужчины. Но Константин тут же вырывает телефон из ее рук и читает сообщение: "Привет! Чем занимаешься? Как на счет встречи сегодня?".
- Это еще кто? - возмущенно спрашивает он.
- Давний знакомый!
- У тебя не должно быть давних знакомых! У тебя есть я! И только я должен быть единственным мужчиной, с кем ты общаешься.
- Да? А я думала, у нас свободные отношения. У тебя же есть жена, почему у меня не может быть кого-то помимо тебя?
Она видит, как его лицо искажается злостью - небесного цвета глаза становятся холодными льдинками, а нежные губы черствеют, плотно сжимаясь. Ну и пусть злится!
- Ты обиделся?
- Я не обижаюсь, - монотонно отвечает он. - Ты со мной поедешь?
- А куда ты собрался?
- Мне нужно заехать в одно место по делу.
Она забирается к нему в душную машину и сразу пытается открыть со своей стороны окно, которое опустившись до середины, перекашивается и дальше не поддается.
- Оно сломано, - поясняет Константин.
Сделав небольшую петлю по районам города, практически в полном молчании, он останавливается и выходит из машины. Она же уже мучается от нестерпимой духоты и жажды.
- Подожди я сейчас. Машину не бросай, - произносит он и быстро удаляется через пешеходный переход на другую часть дороги, скрываясь из виду за разросшимися деревьями и зданиями с множественными вывесками арендующих в них офисы организаций.
Проходят бесконечные минуты в его ожидании. Она наблюдает за своим все более и более розовеющим отражением в зеркале. Чтобы чем-то занять себя, она думает со смакованием о предстоящем дне, который предстоит провести с ним, о его восхитительных богатырских руках, всегда с ухоженными ногтями и небольшими мозолинами на подушечках ладоней, руках нежно и умело ласкающих ее. Ерзая на сидении, она представляет их интимную близость и чувствует, как начинает возбуждаться от этих мыслей. Если бы не мучительное ощущение от духоты, она полностью отдалась бы во власть этих мыслей. Где же он? Разве он не понимает, что она может задохнуться в этой ужасной отечественной машине, без кондиционера и со сломанными окнами? И почему он не предупредил, что так долго будет отсутствовать, она бы тогда лучше бы подождала на свежем воздухе? А сейчас никуда и не отойдешь, ведь он поставил машину на самом солнцепеке.
Ей кажется, что она, изнурившись, уже начинает терять рассудок. Сколько же его нет - полчаса или час? Или просто ей так кажется, что прошло много времени из-за духоты? Она пытается отвлечься, рассматривая прохожих. На остановке суетится народ в ожидании троллейбуса или маршрутки. Одна женщина поправляет нелепую старомодную, с широкими полями шляпу. Как она додумалась такую убогую пляжную шляпу надеть в городе? Мужчина небрежно вытирает рукой запотевшее и раскрасневшееся от жары лицо. Озорные, неугомонные дети вертятся вокруг своей тучной мамочки с какими-то увесистыми плетеными сумками вместо пакетов. Молодой сухенький паренек, с женской сумкой в руке, так и липнет к своей поджарой неулыбчивой спутнице в легком цветочном платьице. К остановке притормаживая, варьируя из-за мешающихся припаркованных автомобилей, медленно подъезжает троллейбус. Все ожидающие заходят в него. Последней на ступеньку, цепляясь за услужливо поданную кавалером руку, взбирается девушка в легком платьице, подол которого раздувается от ветерка.
Как же и ей хотелось бы сейчас оказаться на свободе, ощутить этот, пусть даже теплый ветерок. Она бы спряталась в тенечке какого-нибудь деревца. Она смотрит на деревья с противоположной стороны дороги и замечает мелькнувшего Константина. А может ей показалось? Еще немного и она сойдет с ума. Троллейбус отъехал, и остановка опустела, но только на непродолжительное время. Вскоре по одному, по два начинает снова подходить народ. А его все нет и нет.
Она отворачивается к своему окну и подставляет лицо потоку воздуха. Может, стоит выйти из машины? А какой смысл - стоять там под палящим солнцем и также мучиться? А может, он это специально? Нет, нет, нет, он так не стал бы с ней поступать! Она закрывает глаза, словно пытаясь уснуть. Вспоминает свое детство. Свою игривую собаку, ее длинные мохнатые ушки. Папкины пыльные охотничьи чучела. Интересно, а где они сейчас? Отдал, наверное, кому-нибудь. Почему он бросил заниматься охотой? Кажется, тогда он был совершенно другим человеком - заботливым, открытым, лучезарным и добрым. А сейчас стал раздражительным и угрюмым. Даже ничего не дарит на праздники. Не удивительно, что мама в отсутствие его мужского внимания и оптимизма, искала эти эмоции на стороне или целиком уходила в работу. А раньше он поздравлял ее с мамой на каждый праздник, даря всякие милые безделушки и цветы. Она вспомнила один из таких подарков - миниатюрную вазочку отлитую, кажется, из бесчисленного множества круглого полупрозрачного стекляруса, переливающегося на свету, словно капли росы. В ней стояли три таких же стеклянных, хрупких цветочка. Он сказал, что они волшебные, и она поверила. Как же ей нравилось это чудная безделушка. Однажды мама попросила помочь ей вытереть пыль с серванта. Она торопилась куда-то, и поэтому размашисто разгоняла пыль от центра к краям полок, стараясь быстрее закончить поручение. Неосторожно задев эту вазочку, та полетела вниз и разбилась вместе с цветочками. Мама ее ругала, а она заливалась слезами и от ее упреков и от горечи потери этого дорого ее сердцу подарка. В тот же день ее родители серьезно поссорились, впрочем, они стали ссориться все чаще и чаще. "Может, как раз с того момента и начались размолвки между ними? Может, вазочка с цветочками действительно были волшебными?", - размышляла она тогда. Ну и глупышкой же я была!
- Не уморилась? - раздался прямо над ухом голос Константина.
- Еще как уморилась! Где ты так долго пропадал? Я думала еще чуть-чуть и потеряю сознание! Как ты мог так поступить со мной?
- Ну, прости! - прощебетал он. - Меня задержали.
Увидев ее раскрасневшееся, печальное лицо и глаза, полные слез, он не мог ей признаться в том, что на самом деле хотел ее проучить, и что все это время безжалостно наблюдал под тенью деревьев, попивая водички и поедая прохладное мороженое, за ней, страдающей в машине.
"Бедняжечка, затомилась и заскучала!", - думал он, не предполагая, что отразившиеся на ее лице страдания уж точно не связаны со скукой.
Через некоторое время, уже открыв с ее стороны полностью окошко, по пути следования в сторону центра города, он все-таки вернулся к их прежнему разговору.
- Так что у вас с тем парнем?
- С каким?
- У тебя их много? - спросил он, но тут же пояснил: - С тем, который тебе прислал сообщение. Давно ты с ним общаешься?
- Это не я с ним общаюсь, а он со мной. Он же мне написал, а не я, - оправдываясь, произнесла она. - Да и потом, я тоже не единственная у тебя женщина. Ты ведь женат.
- Не нужно приплетать мою жену сюда! Ты это знала изначально. Мы давно тихо ненавидим друг друга, просто вместе сожительствуем. И сейчас все делить не представляется возможным, - пояснил он. - Я хочу, чтобы ты оборвала все свои связи. Только так мы сможем быть дальше вместе. Выбирай или я, или другие мужчины?
Ей не нужно было думать над этим вопросом. Выбор был уже давно сделан.
- А ты действительно меня любишь?
- Я тебя люблю безумно! И ты это знаешь! Я всегда тебя искал и нашел, и не собираюсь делить еще с кем-нибудь! Только я смогу сделать тебя счастливой! И обещаю делать счастливой всегда!