В какой-то момент я заметила своего знакомого по работе. И улыбнулась ему. Он увидел, что я сижу одна, напротив обнимающейся парочки, поэтому и подошел. Он пригласил меня потанцевать. Я пошла лишь из-за того, чтобы отомстить Константину, чтобы он понял, как неприятно, когда твой любимый человек обнимает другого, и чтобы хоть на некоторое время освободиться от этой угнетающей ситуации, не чувствовать себя лишней. Я тоже улыбалась, танцуя с другим. Он что-то мне говорил, но я даже не пыталась его слушать.
На следующий день мы встретились с Константином. И уже на пути в съемную квартиру, проезжая мимо аптеки, он остановился. Я думала, что ему нужны какие-то лекарства. Он натянуто улыбался. Я ощутила какое-то волнение глубоко в своем сердце. Но отбросила всякие плохие мысли в сторону. Со мной мой любимый!
Мы приехали на съемную квартиру. Он нес пакет. Я не смотрела, что в нем. Потом мы начали заниматься любовью. Он был напряжен. Я это остро ощущала. Но подумала, что, скорее всего, у него какая-то новая затея, и от предвкушения ее осуществления, он и трепещет.
Он спросил: "Доверяешь мне?".
И я ответила: "Конечно, доверяю!".
Тогда он сказал, что хочет меня связать. Я согласилась. Он попросил лечь на живот, а руки сцепить за спиной. После чего он их завязал. Я ожидала получить секс с элементами грубости. А получила только последнее. Он встал и зашуршал пакетом. Следующее, что я почувствовала - это саднящую боль. Он хлестнул меня веревкой. Потом еще раз. Мне было больно. Очень больно.
Бывало, что он проявлял грубость во время секса. Мог шлепнуть меня, или схватить за волосы, или даже слегка сдавить горло. Но это было другое. Я была готова к такой грубости и была возбуждена. И он никогда не переходил грань - между удовольствием и болью!
Сейчас же это была только боль! Боль, стыд и унижение! Я повернула голову, и увидела, что это не просто веревка, это был трос от машины. Я посмотрела на то место, куда он ударил, и увидела красные рубцы.
Я плакала и умоляла прекратить. И он сжалился. Ударов было не много. И конечно, я осознавала, что та сила, с которой он их наносил, не была его максимальной. Однако мне хватило и этого.
Я испугалась его. Я испугалась своего любимого мужчины. И тогда, возможно, еще не осознавая, но думаю, именно с того момента тень недоверия мертвой хваткой вцепилась на мое отношение к нему, продолжая все больше и больше надвигаться. Я перестала быть Богиней. А стала недоверчивой, вечно ожидающей какого-то подвоха, я стала просто любовницей, нет, не простой, а особенной любовницей.
В аптеку он, оказывается, заезжал, чтобы купить там ранозаживляющий крем. Видимо, планировал сильнее меня избить.
В тот день я хотела убежать от него. Но он не отпустил. Он просил меня о прощении. Стоял на коленях. Целовал мои ноги. Потом целовал ссадины, которые сам же и поставил.
Он объяснил этот поступок своей чудовищной ревностью. Мы помирились. И я сказала, что прощаю его. Но это ли главное?
Он спрашивал, на что же я тогда обиделась, удивляясь такой моей реакции. Ведь раньше я позволяла даже большее в отношении своих близких подруг. Но мне самой было сложно объяснить, с чем была связана моя дикая ревность. Может, потому что в тот вечер он совершенно не согласовывал свои действия со мной? Если раньше он был очень чуток и ко мне и к моим подругам, тонко подмечая малейшие изменения в настроении и ведя наши забавы таким образом, что никто из участников не чувствовал себя лишним. То в этот раз, казалось, его совершенно не волновали мои чувства. Хуже того, казалось, он специально делает так, чтобы я ощущала себя лишней рядом с ними, рядом со своим любимой и этой девушкой. Такой каламбур или абсурд?!
Обсудив этот момент, он пообещал мне, что в следующий раз будет более внимателен ко всем. Я же не хотела никакого следующего раза. Почему так стало, что на каждой нашей встрече мы устраиваем эти забавы или их обсуждаем? Неужели я настолько ему неинтересна, что даже посвятить целиком мне один вечер он не хочет? От этих размышлений стало горько на душе.
Я должна ему нравиться, должна!
- Кстати, из-за обоюдной обиды мы так и не обсудили мою подругу, - сказала я тогда. - Как она тебе, понравилась?
- Да, я даже не ожидал, что наши с тобой вкусы настолько схожи! - признался он. - Я думал, ты приведешь какую-нибудь косую-кривую подружку, ты же привела очень привлекательную внешне и достаточно скромную девушку.
Мы обсуждали достоинства ее внешности и характера, раскладывая по полочкам каждый кусочек ее тела и образно разделяя - он забирал себе ее ягодицы, а я грудь...
А после... он многократно повторял, какая я необыкновенная и особенная. Я хотела быть такой!".
Константин был нежен, беспредельно нежен и ласков. Он был страстен и ненасытен. Он доводил Еву до состояния, когда она истекала своими соками от возбуждения, когда ее тело не просто трепетало, а было настолько возбужденным, что дотронься до любой точки, и она загоралась, словно спичка, возбужденно стонала, сексуально прогибалась, подставляясь под его плоть.
Доведенная до такого возбужденного состояния, когда она не могла уже контролировать себя, а он продолжал проникать в нее пальцами руки, и уже не в одно влажное местечко, а в два одновременно, он почувствовал, как по его руке пробежала легкая теплая струйка. Ева непроизвольно обмочилась. У него не было никогда такого самозабвенного состояния, в котором была тогда Ева. Это было больше, чем оргазм. Но оргазма так и не было. Он попросил рассказать подробности ее изнасилования, и она рассказала.
- А до этого момента ты с кем-нибудь встречалась? - спросил Константин, молча дослушавший ее историю.
- Я встречалась со своим ровесником.
- Ты его сильно любила?
- Мне казалось, что это любовь навсегда. А сейчас понимаю, что это была только первая влюбленность. Дальше поцелуев дело не зашло. Я хотела большего, я много раз предлагала ему перейти на следующую ступень наших отношений. Но он не соглашался.
- Почему? Странный какой-то, - не понимал Константин.
- Было даже так, что целуясь со мной, он возбуждался. И в момент, когда уже не мог себя сдерживать, он убегал, или начинал объяснять, что сейчас негде, и нет презерватива, или занимался нравоучениями о том, что мне еще рано. А мне не терпелось расстаться с моей невинностью, как будто иметь ее было стыдно или неудобно. Получается, как говорится, за что боролась, на то и напоролась! Только мне хотелось, чтобы это случилось с любимым. А получилось, что с первым встречным. И только потеряв, я осознала, как это было ценно! - грустно закончила Ева.
- Ну, ты ведь лишилась тогда девственности только в одном своем местечке. У тебя осталось еще и другие нетронутые укромные места, - лукаво произнес он.
Ева улыбнулась в ответ его словам.
- После изнасилования у меня долго не было мужчин. А когда произошла моя вторая близость, оказалось, что я еще оставалась девственницей. Не знаю, как так получилось, но у меня была кровь.
- Может это ваши женские денечки? - предположил он.
- В том то и дело, что женские денечки в том месяце уже успели закончиться.
- Знаешь, такое бывает, - немного подумав, сказал Константин, - Редко, но бывает. Видимо, твоя девственная плева не до конца порвалась. Да и потом, после этого у тебя ведь долго не было близости с мужчинами.
- Возможно. Я тоже так подумала.
- А что тот парень? Решил, наверное, что он у тебя первый? Хотя, в каком-то смысле получается так.
- Точно. Какой ты догадливый!
- Да я такой, - согласился Константин.
- Я потом долго не могла от него отвязаться. Мы с ним встречались после этого, но, кажется, это нас обоих тяготило. Хотя, мы повстречались всего месяц, он уже начал рассуждать об общих детях. И это меня подтолкнуло быстрее с ним расстаться.
- Я ему завидую. Хотел бы оказаться на его месте. Быть первым у тебя.