- Я тоже не понимаю, когда так говорят, - согласилась с ним Ева. - Я никогда так не скажу!
И у нее защемило сердце. "Почему он это говорит? Значит, расставание все-таки неизбежно? Он заранее меня готовит к расставанию - возводит мосты и строит защитные баррикады?".
От всех своих предпринимаемых шагов, в том числе от предложения о расставании, она видела некую пользу. Она ждала, что в очередной раз, когда она предложит расстаться, он будет ее добиваться, будет уверять в любви, возможно, все-таки решится уйти от жены к ней.
"Лучшие годы...". С ним были ее лучшие годы. Она никогда его не попрекнет, как бы не было ей больно и обидно. Забрал? Нет, не забрал. Она сама ему дарила свои годы. И она это полностью осознавала. Дарила, потому что любила, посвящая эти годы только ему.
Да, ему не нужны были такие жертвы с ее стороны. И если бы он стал догадываться, что творится в ее душе, то тут же постарался ей объяснить быть здравомыслящей. Он и так периодически напоминал о ее собственном совершенствовании, как личности, которые она считала "придирками" с его стороны. Но что значит, быть здравомыслящей, когда так самозабвенно любишь? Разве это возможно?
Он говорил об их любви, как о даре, посланном свыше. Он призывал отдаться этому чувству, впустить в себя. И она впустила. Впустила так, что это чувство ее захватило. Уже не было Евы - как личности, уже была только ее любовь, а она - лишь как носитель этого чувства.
В тот вечер, хотя и придя к взаимовыгодному соглашению относительно перемирия, и заверив друг друга в любви, каждый остался со своими мыслями и вопросами. В ее голове так и остался вопрос - "Почему он любит, но заставляет меня страдать? Почему мы не вместе? Почему тогда вечера, которые могли бы провести наедине, проводим в общественных местах?". В его голове - "Почему только я придумываю нам развлечения, а она их принимает или не принимает? Почему считает себя настолько необычной, что рассуждает - вот она я, веселите меня, любите меня, а я еще подумаю, отблагодарить ли вас или нет?".
Однажды, когда Ева уже спешила на работу, возвращаясь с занятий в институте, к ней подошел солидный мужчина. Он спросил, работает ли она моделью, и, узнав, что нет, очень удивился.
- С твоим ростом и комплекцией - это удивляет! - объяснил он.
Узнав ее возраст, он предложил ей попробовать себя в этой сфере. Ева работала в преуспевающей фирме, в которой она видела для себя возможности карьерного роста. И поэтому менять сейчас что-то в профессиональном плане она не хотела.
- Я могу тебе помочь. От тебя требуются только фотографии и один раз прийти на кастинг, который я устраиваю через месяц в вашем городе. Если ты заинтересуешь работодателей, с тобой заключат выгодный контракт, ты получишь сумму, явно во много раз той, что ты сейчас получаешь, - уговаривал он.
Ева смотрела на мужчину. Он внушал доверие. Она вспомнила о своем детском желании быть моделью и своей болезненной неуверенности. Сейчас она уже научилась бороться со своими комплексами. Временами ей даже казалось, что она одержала верх над ними. Только что, пока она шла по улице и ловила на себе заинтересованные взгляды, да и похвалы со стороны этого мужчины, его ошибочное мнение, что она работает моделью, всем этим она внутренне упивалась. Да, она хотела быть моделью! Но сомнения еще были...
- Все еще будет зависеть, как ты получаешься на фотографии, - продолжал он. - Ты знаешь, некоторые девушки, очень яркие в жизни, через объективы камер получаются совершенно другими. У нас так и принято говорить, что камера их не любит!
- Но даже если фотографии окажутся не столь удачными, как ожидается, в любом случае они останутся тебе на память, - привел еще один аргумент он. - Фотограф, которого я тебе советую, делает очень профессиональные фотографии. Он специализируется на съемке "Ню". Слышала про такое?
- Это когда фотографируются обнаженными?
- Да. Но он так умело выбирает нужные позы для моделей, что фотографии не кажется не приличными, то есть понятно, что девушка обнажена, при этом никаких интимных мест не видно.
Ева неделю готовилась к предстоящей профессиональной фотосессии, первый раз в жизни специально изнуряя себя диетой. Фотографом оказался молодой мужчина, не столь располагающим к себе, как она того ожидала. Он не подсказывал ей, какую принять позу. А только говорил: "Да, так хорошо!" или "Давай по-другому, так плохо!". Впрочем, ей понравились некоторые фотографии. Особенно та, где она сидела, смотря в сторону, словно в глубокой задумчивости, в непринужденной позе на стуле, спрятавшись за его резной спинкой. И та, на которой было заснято только ее лицо с зазывно приоткрытым ртом и томными глазами, словно в момент интимной близости.
Остальные фотографии были не столь удачными. На одном снимке, как он просил, она изображала рассерженную тигрицу, что ей совершенно не удалось. Как не пыталась она изобразить ярость и страсть, глаза оставались по-прежнему добрыми и ласковыми. На другом снимке она замерла в позе непорочной девы, склонив набок голову и обнажив одну грудь. Но от чудесных творений художников, изображающих обнаженную красоту, этот снимок отличался тем, что красота неуклюже распласталась прямо на голом полу, прикрываясь вместо длинного легкого пеньюара, маленьким клочком какой-то материи. Были еще пару снимков, на которых она была запечатлена в полный рост в раздельном купальнике, как того требовал тот мужчина, занимавшийся модельным бизнесом.
- Это удивительно, - изрек он, рассматривая ее фотографии, когда они вновь встретились. - Камера полюбила твое лицо, но не полюбила тело! На фотографии твое лицо преображается и становится еще лучше. А вот фигура, наоборот, кажется полнее, чем в действительности. Я думаю, может, ты просто не умеешь красиво позировать. Нужно в камеру преподносить свое тело в более выгодных ракурсах, выставляя напоказ лучшие его изгибы. А ты, словно, зажалась вся, и это сразу видно.
- Так значит, я не подхожу? - спросила Ева.
Уже по дороге на эту встречу, она была готова к тому, что услышала. Она сама успела оценить свои снимки, и была разочарована, разглядывая свои складочки и пухлости, появившиеся у нее из-за неудачных поз, хотя она даже похудела на несколько килограмм перед фотосессией. Некоторые фотографии имели свое очарование, но такое мнение о красоте можно было отнести лишь к любительскому.
- Я видел девушек с более пышными формами, чем у тебя, которые на фотографиях получались почему-то стройнее. Я имею в виду комплекцию фигуры для модельного бизнеса, - пояснил он. - На мой взгляд, ты даже слишком худая. В любом случае, как я тебе и говорил, фотографии замечательные! Не так ли? А вот, чтобы реализовать себя в качестве модели, тебе придется научиться показывать свое тело. Предлагаю тебе пройти какую-нибудь школу моделей.
Он пообещал узнать, есть ли в их городе такие школы. Так они распрощались.
Ева не стала рассказывать об этих встречах Константину. Она лишь сказала о фотосессии и обещала принести свои фотографии.
Собираясь на свидание с ним, она обнаружила, что все капроновые носки расползлись стрелками, и она решила надеть под джинсы чулки. "Так даже лучше! Он обрадуется, когда разденет меня и увидит такой подарочек!", - решила она.
В ожидании звонка от Константина, она выкурила несколько сигарет. Не столь давно он бросил курить и с отчаянным рвением боролся и с ее зависимостью. Поэтому теперь она избавляла себя от табачных запахов - выпила кофе в надежде, что его запах перебьет, почистила зубки, обмазала тело и волосы ненавязчивыми ароматными средствами. Увлеченная заметанием следов своего преступления, она нечаянно пропустила несколько его вызовов, и только при очередном уже пятом по счету звонке, взяла телефон.