Вспоминая свою первую детскую любовь, я поняла, что тот мальчик любил меня даже больше, чем ты, Константин. Он благоволил передо мной, он берег во мне все святое, что я сама не ценила. Ты же, постоянно говорящий о моей красоте и исключительности, позволял и способствовал уничтожению во мне внутренней, духовной красоты и чистоты.
Давно поняв, что в тебе нет таких чувств, какие есть у меня, я лишь посочувствовала. Ты, всегда так красиво рассуждающий о великих чувствах, о бесценном даре, данном не многим, на самом деле так его и не получил. Ты будешь искать вечный праздник, а я повзрослела. Давно прошел подростковый максимализм и кретинизм влюбленного человека.
Не подумай, что в своих страданиях я виню только тебя. Когда-то я винила тебя, но только в одном - что ты появился в моей жизни, а я влюбилась в тебя.
Если ты и виновен, так это в том, что любил идеал. А я, вместо того, чтобы открыться тебе и показать себя настоящую, все это время была "в образе". Ты хотел пустой красивый сосуд, ты его получил. И ты не преминул тут же его заполнить. Я позволила тебе заполнить его тем, чем ты хочешь. Сосуд не выдержал и треснул, и из него вылилось все - все грязное и мерзкое, все чистое и светлое, все - что касалось тебя...
И самое главное - кто бы там, чему бы ни способствовал в моей жизни, я сама должна отвечать за свои поступки. Каждый человек несет свой крест! Я осознавала свои грехи и продолжала грешить. Поэтому сейчас не ищу оправдания себе. Более того, даже то, что я сознаю свои грехи, еще не означает их умаления!
Все хорошее, что было написано о тебе, рука выводила охотно, слова сами собой из меня лились. А все плохое приходилось выуживать из глубин своей души, додумывать, каждое плохое слово сопротивлялось быть запечатленным. Даже, если может показаться это не так, сама с собой я более чем честна. Я лишь старалась приблизиться максимально к прошлому, чтобы, наконец-то, от него освободиться и быть открытой для будущего.
С тобой связаны не только страдания, но и счастливые моменты! И это важнее! Только с того момента, как ты появился в моей жизни, она снова стала звучать и светиться, как в далеком детстве, только уже под пудом опыта и знаний, и оттого стала увлекательнее и бесценнее.
Помнишь море? Загадочное, таинственное, кажущееся бесконечным. Порой - чистое и безмятежное, порой - мутное и бурлящее. То притягивающее, то пугающее, но всегда завораживающее. Также можно описать чувство любви. Что и делают многие поэты. Такими же были и мои чувства.
У моих чувств были и запахи. Все, что улавливало мое обоняние, когда ты был рядом, тут же становилось невидимой, неосязаемой частью тебя. Цветение первых трав и пение птиц весной сообщало не только о приближении тепла, но и наполняло душу радостью от воспоминаний о тебе и предвкушения романтических встреч. Весной и летом, когда все цветет, распускается и пахнет, когда все ощущается острее и ярче, и любовь к тебе наполнялась всеми этими запахами. Самые терпкие запахи, перебивающие своими нотками другие, прочно оседали в моей памяти и в дальнейшем ассоциировались с тобой, с любовью, со счастьем.
Аромат Пур Пуазон от Диор - этот женский аромат был на самом деле твоим ароматом, потому что он напоминал мне о тебе. Напоминал о любви, нежности, страсти, магнолиях, разврате, тоске и одиночестве, силе чувств и бессилии перед обстоятельствами жизни.
Ты просил меня когда-то описать свои чувства, связанные с созерцанием природы. И я не описала. Даже на бумаге сложно это сделать. Здесь задача облегчается тем, что есть время подумать, перетасовать слова, оставив подходящие. Хотя нет таких слов, и не один словарь синонимов или эпитетов не спасает. И так же сложно мне описать свои чувства к тебе. Так что я не уверена, что смогла передать тебе, как сильно любила! Может, ты так и не узнал, насколько велико было мое чувство?! Только сильная, глубокая любовь способна терпеть, прощать и жертвовать. Я жертвовала своими родными, близкими, забывая о них ради тебя. Я жертвовала собой - растворяясь в тебе, забывая о том, кто я на самом деле, куда и зачем иду, ненавидя учебу, работу и все домашние дела. Я терпела все, что не нравилось с тобой - интрижки, разврат и даже тусовки, без которых раньше не мыслила своей жизни, а с тобой ставших временем и местом, лишающими нас бесценного уединения. Я терпела и делала вид, что все это мне нравится.
Ты верил мне. Ты думал, что я идеальная, особенная. А я была обычной девчонкой, желающей быть идеальной и особенной. Я была обычной любящей девчонкой.
Ты рассуждал о моих принципах, вернее об их отсутствии у меня. О, не поверишь, сколько принципов было до тебя! И ты их не сломал. Я их прекрасно скрывала. Скрывала, чтобы быть идеальной.
Ты говорил о моей гордости, с которой тебе приходится иметь дело. Гордость моя, однако, странная. Гордость моя многое позволяла мне. Хотя, сейчас я немного слукавила. Я переступала через нее, ради тебя. В то же время эта гордость не позволяла мне сказать тебе правду о себе. Правду о том, что я обычная - неуверенная в себе, ревнивая, совестливая, идеалистка, и даже немного моралистка. Узнав меня на самом деле, ты бы сказал - "скучная зануда". За это я не буду просить прощения у тебя, потому что, зная, какая я на самом деле, ты, возможно, и не был со мной. А я этого очень хотела. Хотела быть с тобой.
Ты говорил о моем гибком стержне, восхваляя эту его гибкость. Нет, ты не прав. Стержень мой не гибкий, а железный, каменный... то есть - несгибаемый! Потому что только человек с несгибаемым стержнем так стойко может вынести душевные страдания из-за любви, какие были у меня. С тобой я превратилась в постоянную истеричку и плаксу. Нет, никто это не знал и не замечал. Только мой дневник и моя подушка...
Не знаю, удалось ли мне донести до тебя, насколько сильно я любила и насколько сильно страдала?! Думаю, это должно быть понятно, учитывая тот факт, что я в какой-то момент перестала видеть смысл в жизни и стояла на грани самоубийства. Это должно быть понятно, учитывая и тот факт, что уходя от тебя, я продолжала любить. Это должно быть понятно, так как я в полной мере осознавала, что уходя от тебя, я обрекаю себя на еще большие страдания, страдания без тебя.
На самом деле я понимаю, что мы по-разному с тобой смотрим на наши чувства и вообще на чувство любви, как нечто абстрактное. Ты сводишь все к инстинктам и связям (а иногда и к инстинктам, называемым связями), а я все воспринимаю гораздо глубже. И даже сейчас, перечитывая вновь и вновь написанное, понимаю, что так и не смогла выразить всю эту глубину.
Ты заверял в своих чувствах, объясняя мне невозможность быть чаще вместе наличием множества "НО". Я же не воспринимаю никаких "НО". Если есть "НО", значит, или чувства не столь глубоки, а если и глубоки, значит, мы не должны им доверяться. Я воспринимаю только чистое и светлое чувство. А если какое-то "НО" своим существованием омрачает это чувство, значит, мы должны избавляться от этого "НО" или избавляться от чувства.
Ты требовал признаний и заверений в своей любви к тебе, ты требовал ласковых слов и красивых фраз. И я что-то выуживала из себя, чтобы порадовать тебя. Хотя все мое естество противилось и возмущалось. И я корила саму себя, что не хватает фантазии, ума, начитанности, чувств. Сейчас понимаю, как была несправедлива к самой себе. Это тебе не хватало чувств, чтобы понять меня, чтобы увидеть мою любовь, мой свет, исходящий из меня, и сообщающий лучше любых слов о моих чувствах.
Все, что само льется из человека - и есть его истинное. А все, что выуживается и неохотно достается - не более чем обман.
Ты упрекал меня в отсутствии романтичности. А разве человек, лишенный романтичности, смог написать то, что я уже написала? Красиво или ужасно писать может только романтик! Не представляю себе неромантичного поэта или писателя. Нет, я не претендую на какое-то признание и призвание... Хотя, все может быть, может быть... Это во мне говорят мои комплексы, с которыми я теперь не борюсь...