Старики слушали и молча качали головами, а юноши только посмеивались.
На следующее утро Мэн, причесываясь, по рассеянности взяла в руки зеркальце вместо гребенки. Она окинула взглядом поля, террасами поднимавшиеся по склону, и безжизненные серые борозды. Звонко перекликались петухи. Стаи уток, водяных курочек и аистов медленно бродили по полям. В прошлые годы ночью было слышно, как журчит вода в ручье. А в этом году, чтобы достать воду, надо довольно глубоко копать в том месте, где раньше бежал поток. На склоне горы поля тоже окрашены мертвенно-серым цветом. Мэн взглянула в зеркальце. Иссушающее апрельское солнце согнало румянец со щек девушек из селения Тю. Зной украл румянец и у Мэн. Пряча зеркальце за пояс, она сказала себе:
— Пусть же горит мое сердце!
Потуже затянув пояс, она легко вскинула на плечи коромысло с двумя корзинами, которые еще с вечера тщательно застелила листьями. Но тут появился отец и принялся укорять ее:
— Кто учил тебя этому? Разве этому учили нас предки? Небо не оставит без наказания того, кто принуждает корову, точно буйвола, ходить в грязи. В тот год, когда тебя еще не отняли от груди, твоя мать поднимала целину в поле у Кхуойвона. И только потому, что пошли ливни, а поле оказалось там почти ровным, мы не собрали ни одного колоска. — Отец понизил голос: — Полно, дочка. Возьмись за другую работу. Чтоб иметь чашку риса, надо поступать по обычаям предков. Займись каким-нибудь настоящим делом, и люди не скажут о тебе ничего худого.
Услышав слова отца, Мэн собралась уже было снять коромысло с плеча. Она обернулась к матери — та молчала. Мэн заколебалась: на собрании Союза молодежи им разъясняли: на неполивных полях надо сажать зерно прямо в землю. И если будет вода, они выживут. А не будет дождя — придется носить воду на коромыслах. Так поступают в других местах. До каких же пор ждать дождя!
Конечно, Мэн знала, она права, но не решалась возразить отцу. Попробуй сказать лишь слово — и тебя назовут молодым побегом, который осмеливается заглушить старый бамбук, или пяткой, которая поучает язык. Все эти мысли проносились в голове Мэн, а коромысло все еще оставалось на плече. Потом ноги Мэн как-то сами собой зашагали по тропинке. Вслед ей несся ворчливый голос старика, но Мэн старалась не слышать его. Все бойчее раскачивались корзины на коромысле.
Каждый вечер, как только в домах загорятся огни, деревянная колотушка созывает народ на собрание Союза трудовой молодежи, собрание Союза женщин или бригады трудовой взаимопомощи. Всюду слышится крылатая фраза: «Будем бороться с засухой!» Участок в семь сао, который засеяла Мэн, уже дал всходы высотой с ладонь. На других участках, где по примеру Мэн тоже посадили рис, появились ростки высотой в толщину пальца.
В селении говорили:
— Эта Мэн всего два года назад стала завязывать волосы пучком, а уже далеко видит. Взгляните-ка на ее поле! Ведь все говорили, что урожая не будет, а сами сидели и ждали дождя.
Подружки, встречая Мэн, тоже хвалили ее:
— У тебя на поле замечательные всходы!
Мэн опускала голову и застенчиво улыбалась.
— Но многие еще не верят, — тихо отвечала она.
Каждый день Мэн выходила в поле. Мертвенно-серые краски постепенно стали сменяться живыми, зелеными. А сегодня откуда-то вдруг повеяло ветерком. Молча шагая через волнующееся поле, Мэн радовалась. К вечеру она неожиданно встретила Лонга.
— Когда ты будешь жать рис на этом участке, не забудь позвать меня, — как всегда, сказал он. — Я помогу тебе.
Мэн только собралась было ответить Лонгу, но тот уже исчез. Мэн помнила, что на собрании бригада Лонга была против того, чтобы сажать рис сейчас. Наверное, Лонг смеется над ней, и отвечать ему совсем незачем.
«Так думает не один Лонг, — размышляла Мэн. — Сомневающихся в селении еще немало. Поэтому, если на моем участке не будет урожая, то это принесет вред всему делу». Девушка не отрываясь смотрела вслед Лонгу, но вдруг за спиной раздался голос подружки:
— Мэн, а ты потом, когда соберешь урожай, свари рис да пошли его в бамбуковой трубке Лонгу в подарок.
Это была Тхай. Они с Мэн одногодки и неразлучные подруги. Мэн обернулась:
— Я пошлю ему трубку половы!
— А почему же вы с ним каждый вечер назначаете здесь свидание?
— Свидание? Да это он сам приходит сюда каждый раз, скажет одни и те же слова, будто с полем разговаривает, и исчезнет.
Подруги весело рассмеялись. Два белых аиста, увидев зеленеющее поле, собрались было приземлиться, но девичий смех спугнул их, и, совершив круг в небесной вышине, они улетели.