И вот сейчас, неожиданно даже для самого себя, Лам вызвался на такое дело, которое никак не назовешь обычным — обезвредить бомбу! Всякому понятно, какое это опасное дело, тем более если человек берется за него впервые.
Сначала товарищи по отделению не приняли эту новость всерьез. Больше всех горячился командир Тхан. Он придирчиво оглядел Лама и накинулся на него:
— А ты как следует подумал? Нет, ты скажи: ты действительно все обдумал?
— Так точно!
— Но всем нам… страшновато за тебя. Ведь никогда раньше тебе не приходилось этим заниматься. А без опыта…
— Ну, кое-какой опыт у меня есть. А скалы, которые я взрываю, разве это не то же самое? В общем, почти одно и то же… ничего особенного.
В ответ на это Тхан только фыркнул. Он и сам еще был очень молод. Лицо у него было мальчишески пухлое, над верхней губой едва начали пробиваться редкие усики. Пожалуй, он был даже моложе Лама. Любопытно, откуда у Лама эта самоуверенность… даже строптивость? Совсем на него непохоже. Тхана охватило какое-то радостное чувство, но он тут же подумал об ответственности, которая ложится на него, и постарался придать своему лицу как можно более строгое выражение.
— Никакой самодеятельности не должно быть, понимаешь? — снова напустился он на Лама. — На тебя смотрит вся наша часть, и от успеха этого дела зависит многое. Ты понимаешь, на какой риск идешь?..
Лам усмехнулся про себя: как будто он и сам не понимает… Любит этот Тхан поучать, а зачем? Ламу прежде не доводилось ни разу иметь дела с бомбами этого типа — он их в глаза не видел, — хотя достаточно наслышался об их силе. Девушки из второго отделения, Хюе и Ну, рассказывали, что эта чертова бомба очень больших размеров — ну прямо кит! Лежит она на дороге, зарывшись носом в землю, а хвостовое оперение торчит вверх — настоящее чудище! По-видимому, девчонки считали Лама парнем глуповатым и трусливым и получали немалое удовольствие, стращая его. Но только зря они старались: он и сам понимал, что любая бомба замедленного действия, а тем более такая — это тебе не перезрелый плод хлебного дерева, сорвавшийся в саду с ветки. Конечно, Лам не был смельчаком, но вот уже без малого шесть месяцев он только и делал, что ремонтировал дорогу здесь, на этом горячем участке фронта, и постепенно привык, даже обрел какую-то нечувствительность, ко всем этим бомбам и снарядам. Конечно, невольно становится не по себе, когда этакий зловещий «гостинец», с воем раздирая воздух, стремительно несется к земле и взрывается на твоих глазах где-нибудь поблизости: осколки свистят прямо над головой… но на этом все и кончается. Лам, как и все остальные, преспокойно отряхивал землю с одежды и снова принимался за дело. Но бомба замедленного действия! Она залегла там как кровожадный зверь, подстерегающий свою добычу, а он должен приблизиться к этому зверю, ощупать его пышущее злым жаром тело, с величайшей осторожностью выгрести из-под него землю, чтобы заложить мину, установить взрыватель… И откуда ему знать, в какую минуту должен сработать механизм, установленный в этом мерзком теле из железа и стали, чтобы сотни килограммов смертоносного металла разлетелись в разные стороны и разорвали его собственную грудь. Увы, все может случиться именно так. Лам подумал о своей матери… Она волновалась всякий раз, как только Лам начинал шмыгать носом, схватив насморк. Что было бы с ней, если б она узнала, на какое дело он решился…
Хватит, не надо больше об этом думать. Все гораздо проще: бомбу нужно обезвредить до наступления темноты, чтобы открыть путь для продвижения наших войск. Этим делом должен был заняться Хао, «сапер номер один» — как звали его в части. Но Хао расхворался, и ему никак нельзя было поручать такое дело. Остался Лам, который неплохо наловчился взрывать скалы — тут уж он никому не уступит. Кого же посылать, как не его.
Когда эта мысль пришла ему в голову, Лам на какое-то мгновение похолодел от ужаса. Но уже в следующую минуту принятое решение полностью завладело им, и он почувствовал не ужас, а странный трепет, какую-то не вполне осознанную надежду… Нет, это была не надежда, а настойчивое желание, потребность сделать то, что свыше его сил — именно поэтому он сейчас уже не смог бы отказаться от внезапно принятого решения, оно завладело всем его существом, неотвязно-заманчивое, влекущее…