— А сейчас я думаю только о том, как бы поскорее добраться домой, — закончил я.
Небо заволокло облаками. Наша лодка шла теперь уже не в Бамбуковую деревню. Тхать Нук повернул к деревне Капоки, где мы с ним должны были расстаться. Прямо по носу лодки тянулся ровной прямой лентой канал, вода в нем из черной постепенно превращалась в бледно-розовую и вдруг вспыхнула ярким огнем в лучах наступающего дня. Зелень вокруг — и кустарники, и большие деревья — зазвенела птичьими голосами, приветствующими зарю.
Перед тем как проститься, Тхать Нук снова спросил меня:
— Значит, ты твердо решил идти в Тяккадао?
Я кивнул. Он долго молчал, потом с сомнением покачал головой:
— Уж больно далеко. Боюсь, не доберешься… А… Ну да ладно. Возьми-ка мой кальян. Через день будешь в Главном селе, спросишь там старейшину и передашь ему кальян, он тебе поможет.
— А вдруг он мне не поверит? Может, вы напишете несколько слов?
— Господи, да я же ни одной буквы не знаю!.. Ну ладно. Ты вот что — отдай ему кальян и скажи: «ры сэй теонг кап, бонг ла чроу кса. Лон Нон ры си да, тиа бон ла руа по А ме ри ка…» Ясно?
— Нет… не совсем…
Тхать Нук рассмеялся:
— Это значит: хочешь срубить бамбук, сравняй колючки, солдаты Лон Нола — это шипы американцев. Запомнил?
— Да, запомнил. А можно одновременно и сравнять колючки и срубить бамбук, как вы думаете?
— Вот-вот! Срезают колючки, чтобы срубить бамбук!
Тхать Нук показал мне: вон там лежит Главное село, оно еще под контролем сайгонских властей, а в той стороне, где высокие пальмы, — освобожденная зона. Он дал мне на дорогу бутылочку тигровой мази и двести риелей[48]. Да, дорога, которую я прошел, таила в себе много опасного. Но всюду находились хорошие люди, готовые помочь мне.
Я распрощался с Тхать Нуком. Отойдя довольно далеко, я оглянулся: старик все еще стоял у канала. Со стороны Линькуиня, деревушки, из которой мы выехали вчера вечером, донеслась ожесточенная стрельба. Значит, утром, как и говорили, там начался бой между партизанами и карателями. Впереди в деревне залаяли собаки. Удастся ли мне благополучно проскочить эти места? Но ведь даже если я доберусь до дома, за мной рано или поздно снова придут.
Я бегом бросился назад к каналу. Наверно, люди часто принимают неожиданные решения, но они всегда — результат долгих размышлений.
Тхать Нук, увидев, что я повернул назад, громко крикнул:
— Эй, ты что, разве там уже враг?
Я помолчал, потом достал спрятанную под рубахой гранату и протянул старику:
— Возьмите, может, пригодится для защиты. Я решил не возвращаться в Тяккадао. Пойду туда, к тем высоким пальмам!
Тхать Нук еще шире открыл глаза, отшатнулся и тут же бросился ко мне, обнял, слегка приподняв от земли:
— Ха-ха-ха… Ну! Вот так-то лучше. Может, встретишь там моего сына. Он как две капли воды на меня похож. Увидишь, сразу поймешь, что это он…
Перевод И. Зимониной.
Ле Чи Ки
ПОЖАРНЫЙ
В квартале Зиенгмыт все в один голос признавали, что у Люана, участкового пожарной охраны, замечательный характер. Еще бы! Он всегда всем улыбался простой и открытой улыбкой и похож был на человека, который явно доволен своей работой.
Но люди диву давались: разве может парень, вроде Люана, удовлетворяться такой скромной должностью? Ведь вокруг Ханоя для пожарных немало дел куда важнее: тут тебе и разные склады, и современные заводы, и фабрики. Там противопожарная охрана технически лучше оснащена, и вообще там — перспектива! А здесь? Мазанки из глины, крытые сухой травой, оставшиеся еще от старорежимных времен. Где здесь мог найти приложение своим силам способный человек?
Никто не знал, опасна ли работа Люана в те часы, когда его вызывали в пожарную часть, но в квартале, когда он появлялся, на него, по правде сказать, почти не обращали внимания. Обычно он сворачивал к водонапорной башне, засучив рукава, завинчивал и развинчивал пожарный кран. Подолгу, будто монтер, рассматривал электрические провода, протянувшиеся от одного покосившегося бамбукового шеста к другому и скрывавшиеся в домах. Зайдя к кому-нибудь в дом, Люан дотошно проверял противопожарный инвентарь, спрашивал, есть ли топор с длинной рукояткой, осматривал фитили, интересовался бамбуковыми лестницами. Если чего-то не хватало, говорил, чтобы купили, если сломано — заставлял чинить. Вот и все. В квартале думали, что с такими обязанностями мог бы справиться любой.