– Рила, остановись! – сразу несколько рук вцепились в мать Ремзая, оттащили её в сторону. – Рила, она нам нужна!
– Все несчастья от ведьмы! – голосила женщина. – Огненное погребение ей, вместе с моим Ремзаем! Слышите?!
– Рила, опомнись! – загремел старейшина, его голос перекрыл все остальные. – Пришлые приходили за ней. И если они – те, кто живёт в лесу, их гнев будет страшен. Они должны получить своё.
– Те, кто живёт в лесу? – с издёвкой протянула Рила. – Да, они получат своё. Я сама готова оттащить к ним за волосы эту тварь! Но если за ведьмой приходили не они, если мои муж и сын случайно встретили хозяев леса по дороге… – её голос прервался злобным шипением. – Девчонка будет гореть в погребальном костре вместе с Ремзаем! – выкрикнула женщина.
От ужаса я не могла понять, о чём они говорят. В голове пульсировала одна мысль: "Рила хочет сжечь меня заживо". Я знала: за меня мало кто может вступиться. Да, мужики ночью искали пришлых, но только потому, что те угрожали селению и грубо держались с моим отцом.
Но кто же живёт в лесу, если их так боятся? С кем встретились Ремзай и его отец? О каком следе спрашивал старейшина? Именно из-за этого следа парня убили у всех на глазах. И к телу никто так и не подошёл.
– Помогите! – истошный крик прорезал воздух над улицей.
Пастух Илгар, спотыкаясь, бежал к собравшейся толпе. Из-под его ног отскакивали мелкие камушки.
Все взгляды обратились в сторону невидимого отсюда луга, куда он с рассветом погнал овец.
– Они? – коротко спросил старейшина.
– Они,– выдохнул Илгар.
Он остановился перед старейшиной, тяжело дыша. Дрожащей рукой пастух машинально потеребил тёмную бороду, пронизанную седыми нитями. Его взгляд упал на тело Ремзая. Илгар отвёл глаза.
– След? – коротко спросил он.
– Да, – старейшина покосился на всхлипывающих Рилу и Ирху. – Что со стадом?
– Они перебили половину овец, – Илгар нервно сглотнул. – Первым убили Вайна…
Я охнула. Вайн – пёс Илгара – стерёг стадо восемь лет. Огромный, мне по пояс, с массивной челюстью, и грозно торчащими даже из закрытой пасти клыками. Кто мог справиться с ним?
– Но почему вы не стреляли? – простонала Ирха.
– Если бы Илгар ранил или убил кого-то из них, селению пришёл бы конец, – мрачно произнёс старейшина.
– Они сказали, чтобы мы отдали им вилу, – выдохнул пастух. – Или они возьмут её сами.
– Лучше бы забрали это отродье вчера вечером! – с ненавистью выкрикнула Рила. – Мой муж, мой единственный сын погибли ни за что!
– Половина овец… – вторила ей Лиада.
– Мой Вайн, – горестно вздохнул Илгар.
– Пусть забирают! – завопили сразу несколько голосов. – В лес ведьму!
– В лес! – подхватил мой отец. – Знал бы, кто они, – отдал бы сразу!
Я не успела опомниться, как мои руки оказались спутаны крепкой бельевой верёвкой из ближайшего двора.
– Одета больно уж простовато, – ухмыльнулась Лиада.
– Об одёже речи не шло, – буркнул отец.
Несколько мужиков гоготнули.
– Скажите хоть, кто там, в этом лесу, – попросила я.
Молить о пощаде было бессмысленно. Я чувствовала вокруг только ярость и мрачную решимость. Если селяне одобрили убийство Ремзая, то они спокойно отправят меня к кому угодно.
– Увидишь, ведьмино отродье, – истерически рассмеялась Рила.
– Прекрати, – устало произнёс старейшина. Он встретил мой взгляд и отвёл глаза. – Отведите её, куда положено.
– Из-за тебя погибли мой муж, мой Ремзай, – монотонно завыла Рила. – Но есть правда на свете! Ты будешь умирать долго, мучительно, они любят поиграть с жертвой, – женщина удовлетворённо улыбнулась.
Я оглядела лица тех, кто столько раз просил у меня помощи – наполнить водой высыхающий колодец, привести живительную влагу в огород, вызвать дождь в невыносимо жаркие дни… Они всегда получали от меня то, чего хотели. А теперь они хотят моей смерти.
– Пошла! – кто-то грубо подтолкнул меня вперёд, и я чуть не упала.
Старейшина отвернулся. Никто даже не попытался поддержать меня. Я и не знала, как тяжело удержаться на ногах, когда у тебя связаны за спиной руки. Я с трудом распрямилась. В воздухе запахло чем-то новым, похожим на смесь корицы и перца. Теперь я знала, как пахнет моя ненависть.
– Да обходит вода ваше селение! – отчётливо проговорила я. – Родники уйдут глубже, дожди пойдут стороной, колодцы высохнут.
– Заткните её! – завизжала Рила.
– Раньше подохнешь, тварь! – прошипела Лиада.
Она подскочила ко мне и замахнулась. Я вложила в свой взгляд всю переполнявшую меня ненависть. В следующий миг старуха грузно повалилась на дорожку лицом вниз. Её юбка задралась, открывая всему селению вид толстых белых ляжек. Тело Лиады несколько раз дёрнулось и скорчилось без движения.
– Уби-ила! – заголосили сразу несколько баб. – Лю-у-уди, она так всех изничто-ожит!
– Ведьма! – подхватили мужчины.
Последним, что я ощутила, была резкая боль в затылке. Потом меня коротким броском накрыла темнота. Там было тихо, уютно, я осталась одна и не чувствовала своего тела. Там не было людей, не было опасностей, зато был покой. Я улыбалась густой тьме как лучшей подруге. Даже не думала, что могу дружить ещё с чем-то, кроме воды.
***
Спешит-торопится ведьма к осине заветной, туда, где поутру селяне девушку оставили. Придут-то за ней хозяева леса только к ночи. Пусть тогда и очнётся, болезная. Страху натерпелась вила, пусть отдохнёт.
Идёт ведьма среди дня по лесу, заклинания древние шепчет, чтобы мазь целебная дозрела, забвение сладкое подарила.
Осквернили люди осину, кровь под неё принесли. Не по себе ведьме стало, как алые капли увидела на траве, где ночью тёмной с любимым миловалась. Не к добру это, уходить им надо. Убьют поселяне её с полюбовником, коли хоть часть правды узнают. А без сокола ясного какая ведьме жизнь?
Подходит она к девушке привязанной. Глаза вилы закрыты, голова на грудь свесилась, кровь в волосах русых запеклась. Смазывает ведьма рану, заклинания древние шепчет. Не передают такие из уст в уста, от души к душе умение чародейское переходит.
Давно уж дело было, странники через селение проходили. Старуха с ними была очень уж недужная, всё воды просила. Вот она водицы-то и поднесла, пожалела болезную. А старуха за руку её, совсем девчонку, тогда схватила и шепчет:
– Заждалась я тебя. Принимай, чадушко, дар!
Воду из стакана отпила, а остальное на девочку выплеснула. Испугалась она тогда, вырваться пытается, а старуха крепко держит да в глаза смотрит. Стекленеет её взгляд, а пальцы всё мёртвой хваткой сжимаются. Подбежали путники, а старуха мертва уже. Еле руку её разжали: и по смерти старая ведьма преемницу обретённую отпускать не хотела.
Как удалось по малолетству дар скрыть – неведомо ведьме. Только с той поры силы она получила немалые. Казалось, всё может, да только соколу своему ясному помочь не способна. Одна надежда на вилу. Жаль её ведьме, да тут уж ничего не поделаешь. На роду так девушке написано, судьбу не переломишь.
Глава 3
– Кто бы сомневался, – со смешком произнёс кто-то в темноте. – Говорил же, сами приведут.
Я поняла, что не могу пошевелиться. Ног не чувствовала, хотя и понимала, что я стою. Упасть не давала вонзившаяся в кожу верёвка. Спину и руки царапала кора – селяне привязали меня к дереву.