- Да, нужны джинсы. Какого цвета?
- Черные. Наверно, Levi's.
- Тридцать два – тридцать три?
- Тридцать два.
Из-за занавески Сергей вышел как старый морской волк, привыкая к новым каблукам, прошелся по магазину – ногам было комфортно, их назначили боссом, провели в новый кабинет и усадили в кожаное кресло модели «сенатор».
- Нет, так нельзя, нужна футболка.
- Черная?
- Черная, но не очень… эпатажная. Без драконов и черепов.
Выбрали без драконов, со скромной надписью готическим шрифтом Highway to Hell[7] и красными буквами AC/DC на спине. В футболке Сергей почувствовал себя уверенней, походка стала тверже, а сам он расслабился и подошел к стойке с очками.
- А есть у Вас…
- Есть, - продавец крутанул стойку как рулетку, она замедлила движение, и на Сергея глянули золоченые с зелеными стеклами Ray-Ban Shooter. Он надел очки, опустил низко на нос, чтобы уж совсем не чувствовать себя Гудвином и подошел к зеркалу. На дужке болталась бирка, он снял очки и увидел надпись: «Вкус свободы». Лучше сказать было нельзя.
- Тогда… мне нужна куртка.
- Черная?
- Думаю, это будет слишком… И без заклепок. Что-нибудь в тон, - он покрутил носком сапога.
Продавец кивнул и принес серовато-коричневую кожаную куртку, которая выглядела так, будто побывала на ком-то в песчаной буре в Аризоне. И не один раз.
- Это такое… сейчас носят?
- Джинсы тоже продают потертыми. И даже дырявыми. Это топ-вариант сезона. Полистайте «Плейбой».
- Ладно. Все? Или по «Плейбою» еще что-нибудь нужно?
- Можно добавить пояс.
- И какой?
- Вот, змеиная кожа.
- Светлый?
- Сапоги – пояс – куртка. И Ваш Patek Philippe. Вы же его не снимете?
Сергей машинально посмотрел на часы – ремешок гармонировал с поясом, пояс – с сапогами. Он подошел к зеркалу – на него смотрел Perfect Stranger, имеющий какое-то отдаленное отношение к нему.
- Ну как?
Продавец коротко кивнул и поднял большой палец.
- Тогда считайте. Да, и мне надо еще две футболки для друзей… такие, как у Вас, L и XL, - Сергей вынул из бумажника пластиковую карту и положил на прилавок. Из терминала выполз чек и улегся перед ним вместе с ручкой. Он глянул на цифру – вдох остановился на полпути. Вкус свободы стоит недешево. Все настоящее в этой жизни стоит дорого. Только не за все можно заплатить Visa Platinum. За некоторые вещи нужно платить кусочками своей души.
- Спасибо. Я бы хотел… так и пойти.
- Без проблем, - продавец достал ножницы, вышел из-за прилавка, ловко отрезал болтающиеся бирки, достал большой пакет, аккуратно упаковал туда туфли, костюм и рубашку Сергея, уложил в отдельный пакет футболки. С вертушки он снял брелок и положил на прилавок.
- Это презент.
Сергей взял брелок: это был позолоченный мотоцикл, на обороте была вытеснена эмблема «Harley-Davidson Motor Company». «Вот и у тебя появился свой символ – Золотой Харлей, - мелькнула у него мысль, - теперь можно и на дачу к Алексу. Осталось придумать историю. Или Берлин придумает ее за тебя».
Сергей шел по Kantstraße, помахивая пакетом, слушая скрип кожи, прислушиваясь к собственным мыслям. Что же тебе доставило такое удовольствие – реализация пелевинского анального вау-импульса, платоновской идеи или просто сами сапоги? А почему Пелевину нужно верить больше, чем Платону? И почему, собственно, это нужно разделять. Нужно ли искать корень у древа радости, может оно от этого засохнет. Или ты хочешь выделить квинтэссенцию удовольствия, выпарить в перегонном кубе до белого порошка, ссыпать его в пакетик, чтобы потом, когда какая-нибудь… сука… тебе… тебя…, можно было развести водой, втянуть в шприц и вколоть в задницу. Опять задница, все заканчивается… Теперь еще вспомни Фрейда, анальный тип характера и соотнесенность дерьма и золота. Серж, ты конченый придурок, прекрати. Просто скрипи, пока скрипится.
Сергей поравнялся со своим отелем, но майский воздух не хотел его отпускать, и он пошел дальше. На углу сквера Savignyplatz он подошел к киоску под конической крышей, запах горчицы и Bratwurst проник в его ноздри, был он тот же, что и в первый раз, много лет назад. Сергей не стал препарировать источник удовольствия, просто заказал пару жареных колбасок, булку, большую банку Warsteiner и уселся на скамейке, укрытой куполом зелени.
Вкусовые рецепторы сочетание братвурста, горчицы и холодного пива восприняли с восторгом и послали служебку в канцелярию мозга, там быстро поставили визу и переправили гипофизу, тот не стал волынить, нажал кнопку, и эндорфины взорвались в мозгу, морфиническое состояние разлилось с кровью по всему телу. Сергей снял куртку, вытянул ноги, закурил. Жизнь прекрасна. Если ее тебе не испортят. Или ты не сделаешь это сам. Но ты уж постарайся…