В тот день он впервые принёс банку в школу. Тщательно обложив её мягким свитером, спрятал в рюкзаке.
– Ты принёс Её?
– Вот здорово!
– А можно мне первым?
– Нет, мне!
– А можно…
Сэм церемонно снял крышку и кивнул Элли. На задней парте, сидя в одиночестве, злился краснолицый Пират. Его дружки уже несколько дней лебезили в числе новых поклонников Сэма.
Его больше не били. В последний раз, когда Пират хотел как следует отыграться, его увидели три учителя разом. Вызвали в школу родителей, после чего, по слухам, тому влетел такой нагоняй от отца, что Пират неделю едва мог сидеть.
Сэм не удивился, когда, решив срезать путь домой через лесопарк, он услышал за собой голос Пирата.
– Эй, Сэм!
Губы тронула усмешка.
«И ты. Наконец-то».
– Подожди!
– Да?
Сэм обернулся – и получил удар в лицо.
Мир словно взорвался.
***
…Сэм не понял, сколько провёл в отключке. Очнувшись, он осознал, что спине холоднее, чем надо. Рюкзак исчез.
– Ну-ка, посмотрим… – донёсся сверху весёлый голос Пирата.
«Банка. Нет!» – паникой вспыхнуло в мозгу. Сэм вскочил с земли одним пружинистым прыжком, но Пират был готов к этому. Замах, удар – и Сэм, получивший удар в голень, взвыв, повалился обратно.
– Посмотрим, что в баночке, – сказал Пират.
И что было сил швырнул драгоценную банку в дерево.
Звон, шлепок! Брызнули во все стороны мокрые осколки!
– Так я и думал, – презрительно процедил Пират, подойдя.
Там, на земле и траве, влажно блестела странная смесь из папье-маше, кусков резины и ваты. Рядом валялись кукольные глаза и свёрнутые в жгутик волосы.
– Ты всё наврал, урод. А они и поверили. Все поверили, кроме меня. Вот тупицы!
Сэм поднялся. Его трясла неукротимая дрожь.
– Любители сказочек. То же мне, детский сад! – Пират от души сплюнул на осколки. – Исполнение желаний – это ж надо! Да там сплошь совпадения. И слепая вера в победу!
Сэм всхлипнул. Пират – гоготнул и достал смартфон, собираясь сделать фото.
– Я всем расскажу. Всем-всем. И покажу, как ты всех надурил!
– Нет!.. – заорал Сэм, бросаясь на Пирата.
Они покатились по земле и траве. По осколкам несчастной банки, по его разбитому чуду. Сэм не знал, откуда взял напор и силы; он ненавидяще мутузил Пирата с небывалой яростью, вертелся, цепляясь ногтями и зубами, и, наконец, в какой-то миг оказался сверху – на его спине.
Схватив за уши, Сэм бил и бил врага лбом по земле, пока тот не вздрогнул всем телом. Лишь тогда Сэм вдруг испугался и слез с него.
Ни движения. Ни дыхания.
Притворяется?
Сэм медленно подобрался к Пирату. Перевернул.
…И отпрянул.
Из правого глаза торчал длинный осколок стекла. Осколок банки.
Сэм сел на землю и застыл. Что-то круглое попалось под ладонь. Знакомое.
Левый глаз Пирата.
Сэм невольно сжал его в кулаке. Посмотрел на папье-маше и остальное, что давным-давно запрятал в банку. Банка дала ему друзей. Пират хотел отобрать их. Пират получил по заслугам.
Банка успела исполнить его желание.
Сэм улыбнулся – шире, ещё шире. Вот захохотал – до истерических слёз. Но, отсмеявшись, внезапно понял, что делать. Словно Оно подсказало.
Сэм прикрыл тело Пирата опавшими листьями, собрал осколки и начинку банки…
И побежал за лопатой.
***
– …Что же это всё-таки? Что?
Новые посиделки дома у Сэма. Новые желания.
– А можно мне…
– А можно…
Никто не помнит о пропавшем Пирате. Кто он и зачем, когда есть банка, исполняющая желания?
Сэм открывает крышку, публика затаивает дыхание. Ну, кто счастливчик?
И только маленький Мо, глядя сквозь стекло, вдруг видит что-то новое. Вроде бы другую крышку, а внутри… третий глаз, с чёрной-пречёрной радужкой.
– Элли, а там…
Мо осекается. То, что царит в банке, начинает вращаться в растворе, меняясь и колыхаясь.
– Что такое, Мо? – спрашивает Элли.
– Показалось…
Сэм улыбается. Он смел и весел. Он популярней всех.
Он победил.
Бабушка бы гордилась внуком.
Тараканий бог
Папа совсем с ума сошёл. Так сперва подумала Ко́ра, когда в два ночи её разбудил звонок, и из динамика хлынуло испуганное, почти истерическое:
– Он вернулся, вернулся, вернулся!..
– Кто? – зевая, спросила Кора. И неуклюже пошутила, вспомнив фильм, виденный перед сном: – Волан-де-Морт?
– Твой поганец брат!
Кора замерла на середине зевка. Сонливость тут же испарилась.
– Пап, этим не шутят…