Фиби села и съёжилась, обняв себя руками. Она едва видела, что находится вокруг неё, но…
«Ты струсила. Убежала. А ведь там ничего не было! Ничего и никого!»
Августа Шелли не могла ожить. Никакие статуи не оживают. Это всё страх, страх ночи на кладбище!
Фиби всхлипнула. Где она, где Глория? Вдруг она тоже побежала, но споткнулась, сломала ногу и сидит где-то далеко-далеко, ожидая помощи? Или вообще ударилась головой и без сознания?..
«Она бы тебя не бросила. Никогда не бросила. Вставай!»
Фиби поднялась на дрожащие ноги. Пригляделась.
«Смотри, смотри лучше!»
Это ночь. Но она не боится. Духов нет. Мертвецы не оживают. Всё будет хорошо.
«Откуда ты бежала?»
Заброшенный угол кладбища, куда мало кто ходит. Поворот сюда, а потом туда, так же, как они шли вначале.
«Вперёд!»
Она должна найти Глорию. Она обязана.
И Фиби пошла. Потихоньку, осторожно, всё быстрее и быстрее…
– Глория! – осмелившись, позвала она.
Тишина. Зов снова.
И наконец далёкое, но такое родное:
– Фибс! Фиби!..
Спустя десяток футов она наткнулась на Глорию: та выпрыгнула из темноты, держа в руке едва живой фонарик – бледная, с веточками и паутиной в волосах. Видно, тоже упала.
– Фибс!
– Глория!
Кузины кинулись обниматься.
– Я так боялась…
– Я так испугалась…
– Но светлячки…
– А мне показалось…
– Господи, какая я дура, – с чувством сказала Глория. – И на что повелась? Ду́хи!
Она фыркнула.
– Завтра же верну Фрэнку эту готическую дребедень. И скажу пару ласковых… Кстати, как твоя рука, нормально?
– Да, – радостно кивнула Фиби.
Вскоре всё было позади. Цепляясь за свет последнего фонарика, они доковыляли до выхода с кладбища и скорей пошли по домам.
– Хорошо, что предки в отъезде, правда? – хихикнула Глория у порога.
– Ага! Заночуешь у меня?
Глория мотнула головой.
– Нет, в другой раз, извини. Я пойду.
– Ну как хочешь, – ответила Фиби.
Зайдя в дом, она посмотрела в окно, как кузина махнула ей рукой и пошла к своему дому. Благо он располагался близко, за два дома от неё.
«С ней всё будет хорошо. Она такая смелая», – улыбаясь, подумала Фиби, задвигая засов.
Кажется, этой ночью и она стала чуток смелей. Чуток ближе к Глории, которая сейчас, выйдя из зоны видимости, задумчиво посмотрела совсем в другую сторону. Глаза её, прежде серые, моргнули – и стали голубыми.
А потом Глория широко улыбнулась. И, достав из кармана костяной нож, пошла к дому Макса Броуди.
Карнавал теней
…Чарли не хотел сбегать из дома. Но, похоже, это было единственным, что ему оставалось. Ревность к Пегги-Лу – к противной, слюнявой сестричке – душила, убивая его изнутри.
Чарли не хотел, чтобы она рождалась. Уже тогда, два года назад, он знал, что с её появлением всё изменится: родители перестанут любить его, как прежде. И вот, пожалуйста! Так и произошло.
Вспоминая, угрюмый Чарли поддал ногой банку из-под кока-колы. Все эти пелёнки, подгузники, сюсюканье… мама и папа с серыми от недосыпа мешками под глазами, противный ночной вопёж… Куда делись их совместные поездки на море? Пикники и весёлые выходные в моллах? Те, когда он, десятилетний, чувствовал себя центром их маленькой Вселенной, любимчиком семьи?..
Да, сейчас, когда Пегги-Лу начала нетвёрдо ходить, развлечения вернулись. Но теперь их было четверо, да и внимания Чарли полагалось куда меньше. «Ты – старший, ты должен дружить с сестрёнкой. Защищать её! – твердили мама и папа. – Мы любим вас обоих, одинаково!»
Но Чарли не верил. Чарли дулся и страдал, вымещая злость в школе. Когда-то приличный мальчик, он спелся с командой хулиганов, в душе надеясь, что это поможет привлечь к нему внимание. Однако ни вызовы родителей к директору, ни ссоры дома не могли вернуть то ощущение безграничной любви, что когда-то кутала его тёплым пледом.
Так Чарли и решил сбежать. Собрать рюкзак с едой и по-тихому слинять из дома, пока никто не видит. Пересидеть два дня в знакомой заброшке – и пускай его ищут с собаками. «Тогда они поймут, осознают!..» – думал Чарли.
Но мерзкий, подленький голос разума где-то в мозгу твердил, что это ребячество. Что всё это бесполезно, и будет только хуже: родители ещё больше полюбят противную Пегги, она-то их никак не огорчала! Да и торчать в заброшке, если подумать – та ещё идейка. Конечно, можно перекантоваться у друзей – но там его быстро найдут.
– Всё из-за Пегги! – в сердцах воскликнул Чарли. – Ну зачем она родилась?!
Шорох за спиной. Смешок.
– Добрый день, мистер Чарли, – пропел кто-то, и Чарли вихрем обернулся.
За ним, прислонившись к пока не включенному фонарю, стояла высокая худая женщина: чёрные перчатки, чёрное платье… И шёлковый цилиндр на длинных, седых волосах.