– Эй, спокойнее! Спокойнее! – у Экельса зачастил пульс. На непримиримой роже хозяина дома отразилось презрение. Он сплюнул, продолжая держать Экельса под прицелом дула и злющих глаз.
– Давай-ка по-хорошему, – кашлянув, миролюбиво проговорил Экельс. – Сейчас я брошу пистолет. А ты…
Экельс чуть шагнул вправо. И внезапно почувствовал под ногой мягкое.
«Бабочка», – быстрой вспышкой пронеслось в мозгу.
Игрушка пискнула, заверещала. Экельс непроизвольно дёрнулся, в руке его отчётливо блеснул пистолет…
И тут грянул гром.
***
То утро пахло горелой яичницей и дешёвым кофе. Лучи ещё робкого солнца касались тонкой занавески и бледными, пугливыми зайчиками прыгали на замызганном столе. Опустошённость, что снедала Леонарда весь вчерашний день, уступила более прозаическому голоду: цепляя вилкой жёлто-белую, с чёрной корочкой, массу, Леонард привычно работал челюстями и рассеяно глядел в кухонное окно. У забора уже копошился незнакомый мусорщик: он тащил от баков что-то большое и длинное, завёрнутое в чёрный пакет.
Заев яйцо безвкусным хлебом, Леонард вышел из дома, когда мусоровоз грузно стартовал, оставив в утренней прохладе фирменный смрадный след. Мимо, бодро звеня велосипедом, пронёсся мальчишка-газетчик:
– Свежая пресса!
Леонард ловко поймал ещё пахнущий краской рулон и вернулся на кухню.
Кофе был густым и липким, как застарелая патока. Морщась, Леонард прихлёбывал напиток и скользил по строчкам не выспавшимся взглядом.
Так, «Горячие новости»…
В паре кварталов отсюда полицейский на пенсии застрелил ночного грабителя… В доме на окраине обнаружен труп молодого неудачника, что споткнулся и распорол горло своими же ножницами…
Теперь – «Бизнес»…
Леонард вдруг поперхнулся и расплескал кофе.
В глазах потемнело. Прояснилось. Вновь потемнело.
Сделав над собой волевое усилие, Леонард, чуть не прожигая бумагу взглядом, уставился на кричащий заголовок:
«СМЕРТЬ МАГНАТА».
Мистер Блейк Харди… Владелец корпорации… Совладелец холдинга… Обнаружен мёртвым в своём… Никаких телесных повреждений… Сердечный приступ… Похороны состоятся…
Леонард выронил газету. Медленно поднялся, чувствуя, как неистово трясутся руки. Прошёл в свой кабинет и остановился у рисунка Австралии.
Солнце прорвалось в комнату, заблестело на глянцевом корешке недавно купленной книги. Леонард повернулся на блеск.
Р.Д. Брэдбери. «Лето, прощай».
Нет. Не так.
– Лето, здравствуй, – шепнул Леонард Хафф, улыбаясь сквозь брызнувшие слёзы.
«Мэри. Дуглас. Я скоро увижу вас. Обещаю!»
И будут они смуглые и золотоглазые…
Леонард сел за стол. Придвинул к себе линованную бумагу. И стал писать поперёк.
***
Спустя полгода
На мемориальный парк братьев Пирс опускались зимние сумерки. Снега не было, но на слегка пожухшей траве, как благородная седина у висков зрелого красавца, посверкивал иней. Куда ни глянь, кругом царил бархатно-серый: спокойный цвет камней, на которых вырезана последняя похвала родным и близким…
Впрочем, у одной могилы ещё горело яркое пятно.
Подойдя ближе, можно было увидеть, что это – венок из крепких, молодых одуванчиков. А совсем рядом лежит открытка: очертания Сиднейской оперы, парочка гордых кенгуру… И несколько слов, написанных старательным, каллиграфическим почерком:
«С любовью к тебе, дядюшка Рэй».
В оформлении обложки использована фотография Scott Webb с сайта https://www.pexels.com/ по лицензии Pexels.