– Роуз О’Коннор. Хозяйка, – представилась она, словно прочитав его мысли, и Мэри тут же рассыпалась в комплиментах: ах, какой у вас ассортимент, да какие волосы, какой лук…
Волосы и правда были примечательные. Цвета красного золота, они были обвязаны алой тесьмой и доходили до пояса. В мшисто-зелёных глазах таилась усмешка, а платье выдавало любителя исторических реконструкций. Точь-в-точь средневековая ведьма, пахнущая мёдом и горькими травами.
Подавив зевок – эти лавки всегда наводили на него скуку – Дин отошёл от беседующих и стал лениво прохаживать вдоль стеллажей. Бронзовые пиалы, ложечки… Шкатулки и черепаховые гребни для волос… Всё это он видел не раз. Дома, в Сиэтле, у Мэри была целая кандейка для подобных безделушек.
…Впрочем, кое-чего здешнего у неё не было.
Дин остановился, углядев странные пузатые склянки. Витые, они чем-то напоминали восточные кувшины, где в сказках обитали джинны, – только без носиков. Каждый был запечатан пробкой с продавленным на ней словом, прозрачен и… абсолютно пуст.
– Тайфун. Памперо. Муссон, – негромко прочитал Дин на трёх из них.
– Это мои ветра, – вдруг шепнули рядом.
Дин вздрогнул: хозяйка появилась слишком незаметно и встала чересчур близко.
– Ветра? – неуверенно переспросил Дин.
Мэри, стоявшая где-то позади него, в районе прилавка, шумно копошилась в коробке с украшениями, попискивая от восторга.
– Да, милый. Они спят там, пока не разбужу, – сказала Роуз и чарующе улыбнулась во все тридцать два зуба.
Дин кашлянул и отодвинулся. «Милый»? Кажется, с ним неприкрыто флиртуют. Или это просто обращение, фишка всех, даже американских, ирландок?
– Э-э-э… А вы продаёте их? – спросил Дин и опять оглянулся на жену, чтобы вновь увидеть её спину.
Неприятное чувство, что здесь какой-то подвох, ловушка, родилось в районе копчика и сколопендрой поползло к голове.
Дин слышал о «мастерах», которые закупоривали воздух с места какого-нибудь супер-события в баночках, а затем продавали его. Но Роуз О’Коннор явно была не из таких. И Дин с опозданием понял, что она ему не нравится. Совсем-совсем.
Похожа на безумную.
– Продаю? Нет, милый, нет! – Роуз расхохоталась. – Разве можно продавать друзей?
Пальцы её ненароком коснулись руки Дина, и тот шагнул назад.
– Ну, это… это, конечно, здорово… но нам… нам пора. Мэри! У нас столик на время, забыла?
Дин решительно прошёл к жене и цепко взял её за руку.
– Мэри, ты заснула?
Она тряхнула головой.
– Ох, прости. Тут столько всего…
– Что-нибудь выбрали? – промурлыкала Роуз, неслышно подойдя. Глаза её, устремлённые на Мэри, вдруг хищно блеснули.
«Она ей не нравится», – нутром почуял Дин. Ей не по духу его красавица-жена.
– Я хочу брошь… и сервиз, и…
Дин дёрнул Мэри за руку.
– Опоздаем! Давай в другой раз?
– Но Дин, как же…
– Извините, спасибо за всё, мы спешим, – скороговоркой сказал Дин хозяйке.
Иногда, чтобы выдернуть жену из её винтажного мирка, приходилось применять силу.
– Мэри, скорей, опоздаем…
Но сейчас дело было не только в ресторане. Дин остро, резко ощутил, что зря, ох как зря они зашли в этот магазин.
«Ничего. Перебьётся. Сколько ещё тут таких лавчонок? Потом купит безделушку…» – всё думал Дин, пока они выходили на жаркую улицу.
И ведь дёрнул чёрт обернуться!
Дин чуть не споткнулся, увидев Роуз, что уселась на витрине среди кукол. Волосы её шевелились, как ветви ивы на ветру. Поймав взгляд, хозяйка лавочки широко улыбнулась – и послала ему воздушный поцелуй.
***
Шёлк приятно холодил тело. От Мэри пахло любимым лавандовым лосьоном, а ветерок с балкона, поднимая фату занавески, легче лёгкого трепал по волосам.
Медовый месяц. Как же это здорово…
Дин улыбался, обнимая жену. У них ещё три дня, полных безмятежного отдыха и удовольствий, целых три дня в солнечном Майами.
Он уже засыпал, когда Мэри завозилась в объятьях и, повернувшись, снова припала губами к его губам.
«Дорогая…»
Дин сонно ответил на поцелуй. Руки Мэри огладили его щёки и плечи, и тело её прижалось сильней. Поцелуй стал глубоким, жадным, медовым…
Но тут Дин запустил руки в её волосы – и дрёма слетела мигом. Напрочь.
Потому что у Мэри, носившей прямое каре, никак не могло быть таких длинных, кучерявых, как руно барашка, волос.
– Милый… – хрипло простонала Роуз О’Коннор в полумраке.
– Чёрт!.. – ругнулся Дин и, едва не упав с кровати, включил ночник.
…Мэри, что лежала на своей части кровати, приподняла голову.
– Что такое? Москит? – морщась от света, сонно спросила она.
Никакой рыжей Роуз. Никакого запаха мёда. Лаванда.
– Показалось, – извиняюще пробормотал Дин, выключая свет.