Они стояли перед пустым домом, приглушив голоса.
— Он там живет, — сказал Роберто.
— Кто? — спросил Джонни.
— Бог.
— Бог?
— Наш бог.
Очередная вспышка страха пронзила его. Наш бог? Что это значит?
Что бы это не означало, это было неправильно, потому что был только один бог — Бог — и мысль о том, что эти дети поклоняются какому-то другому божеству, живущему по соседству, была за гранью богохульства.
Они, должно быть, дурачатся с ним. Но когда Джонни посмотрел в их лица, то не увидел ничего, кроме полной искренности. Даже новые ребята смотрели на него со спокойной безмятежностью.
Знали ли об этом их родители? Он попытался представить, как отреагирует Абуэла или даже его мама или папа, если они узнают, что он здесь. Он чуть не повернулся и не убежал. Но другие дети уже и так считали его ботаником, и он не хотел давать им дополнительные козыри против него. Он старался, чтобы его голос звучал нормально и спокойно, как будто это был тот тип разговора, который он вел каждый день.
— Я не понимаю, — сказал он. — В этом доме есть бог?
— Наш бог, — повторил Роберто.
Джонни всматривался в одно из разбитых окон, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.
— Что это значит?
— Нам не нравится бог наших родителей. Вот подумай, тебе нравится тот бог?
— Это Бог, — сказал Джонни. — Все любят Бога. Он любит нас.
— А он знает?
— Он не любит детей, — встрял Мигель. — Вот почему мы создали нашего собственного бога.
Джонни не мог поверить своим ушам.
— Создали своего собственного…
— Он не любит детей, — согласился Роберто. — Он хотел, чтобы один парень убил своего собственного сына.[2] А эта история с Десятью Заповедями?[3] Он убивает всех египетских детей.[4] Всех их! Почему? Что они сделали? Этот парень-фараон убил всех новорожденных еврейских младенцев мужского пола,[5] что было злом. Бог знал, что это зло. И все знают, что это зло. Но разве Бог убил того фараона? Убил ли он взрослых, которые помогали фараону, тех, кто на самом деле совершил убийство? Нет. Он убил детей. Невинных детей, которые ничего не понимают во всей этой политической возне. Он наказал египтян, поступив точно также.
Роберто покачал головой.
— Он безжалостен, этот бог. Он не заботится о детях. Никогда этого не делал и не будет.
— Вот почему мы должны были создать своего собственного бога. Бога для нас.
— Но вы не можете создать бога, — запротестовал Джонни.
Роберто указал на дом.
— Нам удалось. И он там.
Джонни хотел уйти. Все это сводило его с ума. Он не верил ни единому слову, но было ясно, что Ороски и их двое друзей верят, и это пугало. Однако это был плохой район, и он боялся идти в церковь, или в одиночку возвращаться к Абуэле. Ему пришла в голову мысль, что если он вернется раньше, то ему придется объяснять, почему, а он не был уверен, что хочет сдать Ороско их родителям.
По тротуару к ним подошли еще трое детей, одетых в церковную одежду.
Почему он не мог остаться на ночь в пятницу?
Избежать этого было невозможно. Когда Роберто повел брата, сестру и других детей в дом, Джонни последовал за ними.
Первое, на что он обратил внимание войдя через открытую дверь в темную гостиную, был запах. Противный и почти невыносимый, одновременно тошнотворный и приятный. У его Абуэлы на заднем дворе росли фруктовые деревья — как и у большинства домов по соседству, — и он узнал запах перезрелой мушмулы.[6] Он знал, что иногда лузеры, живущие по соседству с его бабушкой, перепрыгивали через задний забор, чтобы украсть фрукты с ее деревьев (ее гуайява[7] всегда пользовалась особенно высоким спросом), и он подумал, что, возможно, кто-то занимается этим здесь и хранит украденные фрукты в пустом доме в надежде продать их позже на углу улицы или на съезде с автострады.
Они прошли в соседнюю комнату. Джонни ожидал увидеть коробки с гниющими фруктами, но не такое зрелище предстало перед ним. Вместо этого маленькая фигурка одиноко стояла в центре черного обгоревшего пола. Свет снаружи из наполовину заколоченного окна проявлял грубую человекоподобную фигурку, сделанную из раздавленных плодов мушмулы, слепленных вместе. Простая круглая голова сидела на примитивном теле, на котором небольшие углубления обозначали местоположение простеньких рук и ног. Всё это творение было не более двух футов[8] в высоту.
2
Бог искушал Авраама и сказал ему: Авраам! Он сказал: вот я. Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе. (Быт. 22, 1–2)
3
Из второй заповеди:…ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои. (Исход 20:5–6)
4
В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота. (Исход 12:29)
5
Тогда фараон всему народу своему повелел, говоря: всякого новорожденного [у Евреев] сына бросайте в реку, а всякую дочь оставляйте в живых. (Исход 1:22)
6
Мушмулá, или Лóква — небольшое вечнозелёное дерево или кустарник подсемейства Яблоневые семейства Розовые (Rosaceae). Декоративное и плодовое растение. Родина — влажные субтропики Китая и Японии, где растёт, как правило, на горных склонах. Используется в ландшафтном дизайне в открытом грунте, но также выращивается как комнатное растение на балконах, террасах, верандах, патио и т. д. Мушмула является единственным фруктовым растением субтропиков, которое цветет осенью и вызревает в зимне-весенний период. Плоды мушмулы очень гармоничного вкуса, слегка напоминают вкус сочной груши и черешни с кисловатым привкусом и нотками цитрусовых, персика и манго разной степени выраженности, в зависимости от степени зрелости и сорта. При сборе урожая следует учитывать тот факт, что плоды мушмулы, сорванные недозрелыми, не доспевают сами: они остаются очень кислыми и быстро жухнут, теряя вкусовые качества.
7
guayabas (исп.) — вечнозеленое дерево семейства миртовых. Растет в тропической Америке, культивируется во многих тропических странах. Кисло-сладкие сочные ароматные плоды обладает очень необыкновенным вкусом, похожим на смесь из груши, крыжовника и персика. По своей дешевизне, фрукт занимает второе место после бананов.