Чтобы даром время не терять пока жарю-шкварю, я продумывал вопросы, что собирался задать Лёве. Ведь импровизация по месту только вредит. Сочинением вопросов я увлёкся настолько, что пережарил отбивную.
*
*
В половине четвёртого я подкатил к мамашиному дому. Я съехал с дороги, приткнул джипчик бампером к воротам, звякнул сигнализацией. Оксана открыла калитку за мгновение до того, как я поднёс палец к пуговке дверного звонка.
После дежурной улыбки, приветствия, брошенной в небо фразы “Ну и жара, а?”, Оксана пригласила гостя во двор. Жестом указала на ансамбль “садовый столик плюс четыре кресла”, что стоял в тени ореха.
Между воротами и спасительной тенью пылился лёвин жигуль-четвёрка, прям посреди дорожки. Чтобы добраться до кресла, гостю пришлось сойти с дорожки на клумбу, иначе пыль с крыла жигулёнка осталась бы на свежестираной штанине.
Когда расселись в креслах, Оксана предложила минералки, после моего отказа приняла вид внимательной слушательницы. Вместо рассказа я задал вопрос.
– Лёва дома?
– Дрыхнет. У него сиеста. В такую жару Лёву на улицу не вытащишь. Так что ещё с полчасика мы можем поболтать без Лёвы. Ну, что узнали?
В первую очередь я рассказал, что нашёл сайт-отправитель эсэмэски и неткафе, откуда эсэмэску заказали. Добавил, что узнал день и час заказа.
Оксана наградила меня званием “молодец”, и с воодушевлением заявила, что в своём выборе сыщика не ошиблась. То, что я нашёл за день, милиция искала почти неделю. Я за казённых сыщиков вступился: мол, у них дел по горло, не то, что у меня – всего одно. Оксана отмахнулась.
Затем я сказал, что в неткафе в день заказа эсэмэски ни Оксану, ни Лёву среди посетителей припомнить не смогли. Оксана вздохнула с облегчением. Я добавил, что припомнить не смогли не потому, что мамашины детишки в неткафе в тот день не заходили, а потому, что в том неткафе народу из числа студентов за день проходит столько, что всех не упомнишь, а камер слежения в неткафе нет.
Кроме того, тот факт, что посетители неткафе в основном студенты, – то есть возрастом как Оксана и Лёва, – и объясняет, почему шанс затеряться в толпе у мамашиных детишек был, и шикарный. Даже не надо менять привычный макияж и нахлобучивать парик в такую жару, если говорить об Оксане.
Оксане моя последняя речь не понравилась.
Я переключил Оксану на то, что хотел узнать: спросил, где живёт мамашин реализатор Димон. Не в районе автовокзала, часом? Оксана напрягла память, закатила глаза, порылась в поисках ответа в листве ореха, затем сообщила, что Димон живёт рядом с птицефабрикой. Я констатировал, что птицефабрика чёрт знает как далеко от автовокзала.
На немой вопрос Оксаны я ответил, что по моим данным Димон в момент заказа эсэмэски находился в районе автовокзала. Потому я и подумал, что Димон в тот понедельник сидел дома. Ведь по понедельникам рынки выходные. Но раз Димон живёт не в районе автовокзала, а рядом с птицефабрикой, то в тот выходной Димон решил дома не торчать. Может, на автовокзале Димон кого-то встречал-провожал, или сам куда-то отъезжал-приезжал. Вывод: очень похоже на то, что Димон эсэмэску не заказывал.
Оксана после коротких раздумий постановила Димона из списка подозреваемых исключить. Почему? В виновность Димона Оксана не верит. К тому же Оксаной оплаченное время транжирить на отработку заведомо провальных версий… Я сказал, что хочет Оксана или нет, а исключать кого-либо из подозреваемых буду только я. Оксана отступилась, хоть и всем видом показала, что со мной не согласна.
Я переключил внимание Оксаны на мамашиного конкурента Серого. Сказал, что за полчаса до заказа эсэмэски Серый шлялся недалеко от дома мамаши, а затем след Серого терялся. Не заказывать ли эсэмэску отправился тот, кому мамаша дважды отказалась продавать будку? И что, как на взгляд Оксаны, мог делать возле мамашиного дома Серый?
Оксана улыбнулась, словно хотела сказать: “Как вы любите всё усложнять!..”. Затем рассказала, что в тот злосчастный понедельник Серый приезжал к мамаше насчёт продажи будки. Это и был тот второй приезд Серого к мамаше, в который мамаша Серому отказала навсегда. Приехал Серый в начале одиннадцатого, и уехал минут через пятнадцать. То есть Серый уехал примерно в половине одиннадцатого.
После слов Оксаны очередь улыбаться перешла ко мне. Неужели Оксана не связала мамашин отказ Серому с заказом эсэмэски всего-то получасом позднее? Ведь Серый мог заказать эсэмэску со злости, в отместку за отказ. Что, если Серый ушёл от мамаши с отказом и желанием напоследок насолить хоть как-то? Двукратный провал деловых переговоров мог подвигнуть Серого на подлянку запросто. Так простейшая пакость обернулась мамашиной смертью.