На выходе из неткафе я позвонил Оксане, спросил, когда дома будет Лёва. Оксана сказала, что Лёва подъедет к шести, и что ей надо со мной срочно переговорить. Я пообещал быть к шести. Оксана пообещала ждать с нетерпением.
Не успел я нажать на красную кнопку мобильника после разговора с Оксаной, как позвонил Димон. Когда Димон пролепетал “Драсьте!” я понял, что собеседник взволнован не на шутку. Я счёл разговор важным, попросил Димона секунду обождать, припарковался, затем разговор продолжил.
– Димон, что у вас стряслось? Голос у вас не ахти.
– Вы не могли бы на автовокзал с моей фоткой не ездить? Или вы уже…
– Не успел.
– Отлично! Вы понимаете… Там, на автовокзале, есть бильярдная. У меня там должок. Если вы начнёте тыкать им мою фотку и про меня расспрашивать, они могут подумать, что меня ищут и по другим долгам. Тогда они могут мне сказать, чтобы я вернул им долг срочно. А у меня денег нет.
– Хотите сказать, что восьмого в одиннадцать вы были в той бильярдной? Свидетели есть?
– Там есть камера. Они каждую партию, которую играют на деньги, записывают, чтобы потом лишних вопросов было поменьше. На записи есть время игры, чтобы напомнить тому, кто задолжал, когда он попал.
– Записи хранят долго?
– Пока не расплатится тот, кто проиграл. А я ещё не расплатился. Так что можно проверить по записи. Но… эээ… Как же вы проверите? Что скажете? Что ищете меня? Так ведь они сразу и подумают, что я должен кому-то ещё…
– Димон, выбирайте: или на вас падает подозрение в убийстве, или вы просите своих кредиторов показать мне запись той игры.
Димон думал секунд десять, затем дал адрес бильярдной. Добавил, что о моём приходе предупредит. Я спросил, почему Димон не сказал о бильярдной сразу, а тянул резину. Перед тем, как ответить, Димон пару секунд сопел, затем выдал длинную тираду. Если в двух словах, то Димон не хотел, чтобы о тяге Димона к игре в бильярд на деньги узнали мамашины детишки. За такое могут уволить, ведь у Димона на руках всегда есть хозяйские деньги. Как бы не спустил на игру… Но когда Димон понял, что обвинение в убийстве ему не улыбается ещё больше, чем увольнение, то решил позвонить мне.
Я спросил, что Димон делал в бильярдной в такую рань. Ведь те, кто играет на деньги, в одиннадцать утра ещё спят. Димон ответил, что я не в теме. Та бильярдная на автовокзале, а там играют круглосуточно. Ведь на любом вокзале приезжих лопухов полно – так чего терять бабло, которое идёт в руки само?
Под конец разговора Димон с минуту упрашивал мамашиным детишкам о бильярде не говорить. Я сказал, что подставлять Оксану и Лёву не хочу, ведь рано или поздно Димон доиграется до того, что потянет денежки из хозяйской кассы. Если Димон работу потерять не хочет, то пусть либо в бильярд на деньги не играет, либо играет без долгов.
В ответ на моё предложение Димон скис, обвинил меня в жестокости, отсутствии милосердия… и если б Димон знал, что я чужие тайны хранить не умею, то про бильярдную бы мне не рассказал. На том Димон – чуть не в слезах по грудь – повесил трубку.
Я покатил в бильярдную, что на автовокзале.
Злачное местечко я нашёл в два счёта. Ещё бы не найти! По всей территории автовокзала на каждом дереве висели указатели для лопухов, у которых денег поди много, а ума поди мало.
Хитромордые держатели бильярдной принялись меня выспрашивать, зачем мне записи камер, не сборщик ли я долгов, и не задолжал ли постоянный клиент Димон где-нибудь ещё. Я сказал, что долги Димона меня не волнуют, а расследую я убийство. Слово “убийство” на мелких жуликов оказывает магическое влияние: через две минуты после того, как я произнёс волшебное слово, я уже рассматривал запись, где Димон с кием в руке и без мозгов в голове сражался с бильярдистом-профи.
Судя по часам, что тикали рядом с датой в углу экрана, партию Димон начал в девять минут двенадцатого. Я решил, что если у Димона нет личного вертолёта с разрешением на полёты над городом, то заказать эсэмэску в одиннадцать, и затем вернуться на автовокзал Димон не успел бы даже при огромнейшем желании.
Я сказал держателям бильярдной, что если запись не подделка, то по моему делу Димон уже не проходит. Другими словами, я и моё расследование убийства оставляем Димона в покое. Так что камера Димону не светит, и должок Димон вернуть сможет. После моих слов заправилы бильярдной выдохнули с облегчением.
В шесть я подкатил к седьмому дому по Конопатной, где Оксана пообещала ждать меня с нетерпением.
*
*
Не успел я подойти к воротам, как Оксана открыла калитку, пригласила во двор. Мы обошли лёвин жигуль, прошли к столу и стульям из пластика, стоявшим в тени ореха… И тут мне в голову шибанула умная мысля.