Михаил Петрович Михеев
Запах «Шипра»
ОТ АВТОРА
Хотя эта повесть начинается выпиской из подлинного протокола следствия, все же прошу читателя не принимать ее за документальное изображение действительных событий, а персонажи повести - за конкретных людей.
…Главный бухгалтер Комбината предложил начальнику отдела снабжения выписать с Главного склада Торга ткани или другой товар, а вместо товара получить наличные деньги, чтобы присвоить их и поделить между собой. Главный бухгалтер заверил начальника отдела снабжения, что сумеет скрыть эту преступную операцию по бухгалтерскому учету…
…Зав. Главного склада выписала фактуру (заборный лист) о том, что якобы она отпустила через начальника отдела снабжения для Комбината 98 метров драпа на сумму 4410 руб…
…начальник отдела снабжения получил свою долю и поделился с главным бухгалтером…
Из протокола следствия.
Следствие началось до того, как я вышла из больницы.
…Я вчитываюсь в скупые строчки следовательского протокола и понимаю, как много еще труда и времени потребуется следователям, экспертам и ревизорам, пока не будут выяснены все детали этого темного воровского дела. Фальшивые фактуры, подложные записи, приписки в актах уценки и многие другие жульнические операции найдут свое место в протоколах дознания.
Вот только о событиях, которые положили начало этому следствию, о событиях, в которых я принимала самое непосредственное участие, ни в следственных материалах, ни в обвинительном заключении не будет сказано ничего…
НА НОВУЮ РАБОТУ
1
Самолетом до Новосибирска можно было долететь за несколько часов. Поезд шел двое суток.
Я решила ехать поездом.
Я покидала город, в котором родилась, где прошла моя юность, где я училась, любила, мечтала завести семью… Судьба вдруг обрушила на меня столько бед, что мне захотелось очутиться на новом месте, где ничто тебе не напоминает о прошлом, никто тебя не знает и ты тоже не знаешь никого.
В двадцать шесть лет нелегко менять город, привычки, привязанности. Поэтому мне нужны были эти двое суток бездумного вагонного существования, как пауза водолазу, который поднимается на поверхность из океанских глубин.
О том, какое задание мне дадут в Новосибирске, я не знала ровным счетом ничего.
Командировка была секретной. Подполковник Свиридов сказал, что сам предложил новосибирскому ОБХСС мою кандидатуру, а все подробности я узнаю на месте. Я передала ему письмо к матери, как всегда незапечатанное, с номером вместо адреса и пошла получать документы.
Паспорт я получила новый, на прежнюю девичью фамилию, и снова стала Грошевой: Евгения Сергеевна Грошева, торговый работник, бывшая студентка третьего курса Торгового института.
Паспорт и справка из института были подлинными, но вот трудовая книжка с записью, что я последние три года работала товароведом магазина Военторга, не соответствовала фактам - эти три года я проучилась в школе милиции. Моя биография в личном деле, наверное, тоже производила странное впечатление: «отец - лейтенант милиции, погибший при исполнении служебных обязанностей; мать - торговый работник, осуждена по статье 93 «прим» на восемь лет заключения в колонии строгого режима…»
В Торговый институт я поступила по настоянию матери, которая тогда заведовала отделом универмага. Среднюю школу я закончила хотя и с золотой медалью, но без особых склонностей к какому-либо предмету; мне было все равно, куда поступать. Отца помнила плохо, он погиб, когда я только пошла в школу. Так я и росла, единственная дочь у матери, избалованная, по-детски эгоистичная и беззаботная. Училась на пятерки и не вникала в домашние дела.
А мать снова вышла замуж…
Отчим мне понравился. Он был остроумен и красив,- работал кем-то в Управлении торговли. Мы вскоре переехали в новую квартиру, быстро обзавелись импортной мебелью; следом у нас появились дача, «Волга»; о нарядах я уже и не говорю. Если бы я хоть на минуту задумалась, то сразу бы поняла, что живем мы явно не по средствам. Но в то время я увлеклась студенческим театром, играла на клубной сцене - кажется, что-то получалось - и мне не хватало времени подумать и оглядеться…
Милицейская машина прибыла к нам в шесть часов утра. И я, еще ничего не понимающая, осталась в квартире одна. А вечером меня вызвал следователь, и тут я узнала, кто был мой отчим и кем стала моя мать.