Водитель было высунулся из машины, но она только махнула ему рукой.
Сосиски свои я закончила, взяла еще стакан кофе. Потом еще один, и уже устала стоять за своим столиком, пока, наконец, все действующие лица не появились на сцене - на крыльце Главного склада.
Первой вышла бронзово-рыжая женщина с четко подведенными глазами. Конечно, это была Тиунова, заместительница Аллаховой. За ней появилась сама Аллахова и Королев, последней была Бессонова. Шляпа на Королеве была та же, но вот пальто оказалось уже другое - темно-серое, «драп-маренго», видимо, дорогое. Свертка в его руках я не заметила, значит, свое старое пальто он просто оставил на складе.
Две бутылки «Вермута» не так уж мало на четверых. Тиунова вышла, смеясь чему-то, на крыльце оступилась и упала бы, не поддержи ее Королев под руку, это послужило поводом для новой вспышки общего веселья. Только Бессонова хмуро держалась в стороне, хотя лицо ее покраснело: видимо, она тоже выпила со всеми.
Компания погрузилась в машину и уехала.
Я пошла домой пешком.
Хотя я увидела не бог весть сколько, но считала, что мне есть над чем задуматься.
То, что Королев - непосредственный начальник Аллаховой - распивает с ней вино, а потом выходит со склада в новом пальто,- это может означать многое.
А может и не значить ничего.
Товарному складу категорически запрещается продавать непосредственно что-либо и кому бы то ни было. Нарушение этого правила - первый признак, что на складе не все в порядке. Но Королев сам начальник - и может считать, что просто нарушил формальное правило.
В то же время преступления обычно следуют за такими нарушениями…
Дома Петр Иваныч и я напились чаю со свежими сушками. Как нарочно, по телевизору шла очередная серия «Следствие ведут знатоки». Мы просмотрели ее. Петр Иваныч заявил, что картина упрощенно изображает жизнь и может создать у меня ложное представление о работе инспектора.
Я с ним согласилась.
Мне не нравилось, как Петр Иваныч весь вечер морщился, сосал валидол и поводил взад и вперед левым плечом.
- Ничего,- заявил он.- Бывает это у меня. Пройдет.
Однако не прошло. Ночью я вдруг проснулась от тревожного шороха за дверью и, как была, в пижаме, выскочила в коридор. Петр Иваныч медленно оседал на пол возле телефонного столика.
Я подхватила Петра Иваныча, но удержать не смогла и опустилась на колени, поддерживая его за плечи. Телефонная трубка была зажата в руке, он успел набрать «03», и дежурная кричала: «Алло! Скорая слушает, говорите!».
Я взяла трубку и сообщила все, что следовало.
Петр Иваныч пришел в себя. Я хотела принести подушку, устроить его пока на полу, до приезда «скорой», но он упрямо устремился в свою комнату. Я помогла ему добраться до постели.
- Напугал вас? Да вы не беспокойтесь, мне уже лучше…
«Скорая» приехала очень быстро. Врач - молодая милая женщина - сделала Петру Иванычу укол, остави-ла мне рецепт и посоветовала побыть возле больного часок-другой, пока он не уснет. Я вернулась к Петру Иванычу. Он усиленно отправлял меня спать, но я забралась с ногами в кресло, затемнила платком настольную лампу, взяла со стола «Смену», которую Петр Иваныч покупал ради шахматных задачек.
Мой больной послушно закрыл глаза. Я тоже поудобнее устроилась в кресле… и уснула, вероятно, раньше него.
Когда проснулась, было уже светло. Настольная лампа горела, журнал лежал на полу, но Петр Иваныч не спал, а лежал и смотрел на меня.
Я смутилась.
- Это называется - сиделка. Вы бы разбудили меня, что ли.
- Зачем было вас будить?
- Я, поди, еще и храпела.
- Не слыхал. А вы разве храпите?
- Кто знает, может быть, уже и храплю.
- Нет, вы просто сопели носом.
- Вот видите. Надо было бы разбудить. Как вы себя чувствуете?
- Превосходно… А знаете, в этом кресле когда-то спала моя дочь. Когда была такой же маленькой.
- А где она сейчас?
- Она вышла замуж… А вы хорошо спите, у вас лицо делается как у ребенка. Вот только перед тем как проснуться, вы начали хмуриться и лицо у вас стало несчастным. Я хотел вас разбудить, но тут вы проснулись сами. Приснилось что-нибудь?
Я достала туфли из-под кресла.
- Не помню. Мне никогда ничего путного не снится… Петр Иваныч, я вам завтрак сюда принесу.
- Ни в коем случае. Я встану.
- Вам нельзя вставать.
- Это кто сказал?
- Врач. Она сказала: покой.
- Для мыслящего существа покой - это еще не значит отсутствие всякого движения. Сейчас я покоен, как никогда. Но вот что, я вас попрошу - на кухне в шкафу бутылка стоит. С коньяком.