- Молодец. Не ты, конечно, а Женя. Разбирается в хороших винах.
- Еще как,- заметил Петр Иваныч.- Каждый день приходит домой на бровях.
- Петр Иваныч! - возмутилась я.
- Не слушайте его, Женя. Не обращайте внимания. Вернее, не придавайте значения тому, что он говорит. На него самого можете обращать внимание сколько угодно. Это вполне безопасно, даже если бы ему было не шестьдесят, а тридцать, и тогда бы вы могли жить с ним рядом, и он не смутил бы вас ничем. Если бы вы только сами не захотели смутиться. Не смотри на меня с выражением, Петр Иваныч. Женя - взрослый человек. Налей-ка нам по рюмочке… Ты, Петр Иваныч, отстал от жизни. Посмотрел бы, как пьет твоя дочь. Нет, ты не подумай еще что-нибудь…
- Давно ее видела? - перебил Петр Иваныч.
- Была этим летом.
- Как они живут? Ребенка не завели?
- Конечно, не завели. Они мыслят вполне реалистически. Пока не будет двухкомнатной квартиры, законченной диссертации и так далее… Мне кажется, они будут счастливее нас с тобой. Оба друг друга стоят. Два сапога - пара…
- Возможно,- согласился Петр Иваныч.
Мария Семеновна задумчиво повертела в пальцах рюмку.
- Все же… надо было Елене родиться в тебя. Все нормальные дочери рождаются в отца, а тут получилось наоборот. Она была бы порядочной… и несчастной.
- Ты считаешь, порядочность приносит несчастье?
- Нет, просто непорядочные люди чаще бывают очень довольны собою… Впрочем, это моя субъективная точка зрения.
- Существенная поправка. Что же ты рассталась со вторым мужем? Судя по твоим словам, у него хватало непорядочности, чтобы выглядеть счастливым.
- Может быть, мы и выглядели счастливыми. К сожалению, он слишком много внимания обращал на женщин. Я сочла это неопрятным и ушла. С тех пор и живу одна. Кстати, он тоже не женился, хотя один не жил, конечно. Недавно вышел на пенсию, но продолжает работать - торгует газетами в киоске на улице Горской. Богатый холостяк.
- Богатый?
- Своему единственному сыну купил в подарок «Москвича».
- Так выгодно торговать газетами?
- После того, как я от него ушла, он работал главным бухгалтером какого-то комбината.
- Давно его не встречал.
- Все такой же. Привычек своих не меняет. Уверена, что по-прежнему два раза в день бреется.
Петр Иваныч машинально потер подбородок.
- Два раза?
- Да, утром и вечером. По-английски… Хотя чего это мы с тобой о нем разговорились. Вон и Женя заскучала от наших воспоминаний.
Мария Семеновна вскоре ушла.
Нет, мне не было скучно во время ее разговора, когда она подводила какие-то итоги прожитой жизни. Запомнились ее «пепелища»- одно есть и у меня. За-помнился ее второй муж - непорядочный, но два раза в день бреется. По-английски…
10
На склад мне позвонил Колесов.
Мы с бухгалтером сидели в «конторе» и занимались своими делами. Риты Петровны не было, на ее месте расположилась Маша и развлекала нас воспоминаниями о своей жизни в родном Чугунаше. Голос у нее был звонкий, и не слушать ее было нельзя, а заметить ей, что она мешает работать, у нас не хватало характера - все равно, как обидеть ребенка. Бухгалтер усиленно дымила «Шипкой», я старалась слушать вполуха.
- Я Димке говорю: «Отстань!», а он, ну, никак. Все притесняется и притесняется. А руками туда-сюда, туда-сюда! Я говорю: «Димка, руки убери - вдарю!», а он все лезет и лезет, да ка-ак…
Волнующую историю дослушать не удалось, возле Маши зазвонил телефон. Она ойкнула, испуганно уставилась на телефон. Потом обеими руками осторожно сняла трубку, приложила к уху и закричала что есть мочи:
- Я слушаю!.. Да, да, склад это, склад… ково, ково? Здесь она, здесь.
Она глядела на меня, и я взяла у нее трубку.
Колесов поинтересовался, с кем это он сейчас разговаривал.
- Это наша Маша,- объяснила я.- Нет, она очень милая девушка. Если вы к нам придете, я вас обязательно с ней познакомлю.
Маша прыснула, прикрыв ладонью рот, и выскочила в коридор. Следом за ней со стола полетели бумаги. Я подняла их, продолжая слушать Колесова. Он сообщил, что у Аллаховой сегодня день рождения и меня тоже будут ждать. Сказал адрес и повесил трубку.
Аллахова приглашает меня на день рождения!
Счастливые случаи продолжают сыпаться на меня. Я мысленно плюнула трижды через левое плечо - не сглазить бы!
Значит, нужен подарок!
Букет махровых гладиолусов обошелся мне в пять рублей. Цветы были великолепные, и дома Петр Иваныч сразу спросил:
- Сколько отдали за цветы?
Я возмутилась:
- Почему вы думаете, что я их купила? Вы уверены, что никто мне не может их подарить?