Возле палатки его ждала Лика. Присев на корточки, она варежкой гладила застывший тигриный след.
– Ты можешь объяснить, что происходит? – в голосе Графа была злость и обида, он напоминал ребенка, который понимает, что взрослые его дурачат.
– Могла бы, – не глядя на него, тихо сказала Лика. – Но ты все равно не поверишь.
– Надо привлечь третье лицо, – вслух решил Граф, – Надежда!
– Чего? – пробасила из палатки Надюха.
– Ты скоро? Дело есть.
Надежда вылезла из тубуса с кружкой чая.
– Держи.
Не обращая внимания на чай, Граф бросил перед ней мешок Капца.
– Не знаешь, откуда это?
Надежда нахмурилась. Затем достала из мешка три порции пеммикана и батон колбасы, аккуратно разложив на снегу.
– Ничего не понимаю, – покачала она головой и подняла глаза на Графа, – почему ты раньше не сказал?
– Потому что раньше, – Граф сделал многозначительную паузу, – этого не было.
– Чудишь… – Надежда оставила чай и полезла обратно в палатку. – Я кладу ЦеКа?
– Клади, – с некоторой безысходностью проговорил Граф.
Своды палатки рухнули, и Надежда появилась снова.
– Предлагаю разделиться, – сказал ей Граф. – Вы идите вперед, а я пойду назад. Уверен, вчера в сумерках мы проскочили. Через час встречаемся здесь.
Сунув в рот кусок халвы в шоколаде, Надежда достала из оттяжек лыжи, жуя, надела их, вставила рукавички в ремни палок и пошла было догонять Лику… но тут же остановилась. Какое-то время она, опершись на палки, изучала тигриные следы, затем, резко оттолкнувшись палками, понеслась за Ликой, изо всех сил напрягая конечности.
Догнать шедшую в невозмутимой задумчивости подругу не составило труда.
– Ты не боишься? – деловито спросила ее Надежда.
– Тигра-то? – принимая ее тон, ответила Лика. – Нет.
– Почему? Он же нас сожрет! – не выдержала Надежда.
– Не сожрет.
– Откуда такая уверенность?
Лика остановилась и обернулась к Надежде.
– Я провела с ним наедине почти час. И осталась жива.
Она пошла дальше, но продолжала говорить, чуть нагнув и повернув голову.
– Если ты поверишь мне, страх уйдет… Я только не понимаю, как он прошел перевал.
– Может, он пришел с другой стороны, – заметила Надежда.
– Об этом я не подумала, – смутилась на секунду Лика, а потом радостно добавила, – значит, мы идем верно!
В эту самую минуту, словно оспаривая Личкин оптимизм, следы полезли на левый борт каньона. Они продолжали идти в обе стороны, только стали чаще. Зверь нигде не останавливался и не петлял.
– Такое ощущение, что он точно знал, куда и зачем идет, – заметила Надюха.
– Он хотел показать нам выход, – твердо сказала Лика. – Он пришел в каньон только ради нас.
Следы уходили все круче и круче вверх. Девчонки перешли с «елочки» на «лесенку». Сверху были поросшие лесом скалы. Надежда часто останавливалась, оглядывала их, но не видела никакого прохода. Лика шла и шла, глядя лишь на следы. Склон казался почти вертикальным, снег не удерживался на нем. Под ногами был чуть фирн и камни, внизу – сто метров склона, но Лика уверенно продолжала подъем. Неожиданно отпечатки когтей пошли траверсом и даже немного вниз. С трудом удерживаясь на кантах40, Надежда и Лика добрались до большого камня, с обратной стороны которого они обнаружили прикрытую ветками кривой сосны дыру. Тигриные следы выходили оттуда и уходили туда.
Опешив, Надежда попятилась назад, еле удержавшись на склоне, а Лика, не медля ни минуты, сняла лыжи, воткнула их в раскисший у камня снег, повесила на них за темляки палки и нырнула в дыру.