– Занимательно! – потянул Виталик. – Давай, топай, – бросил он через плечо, – Агзу…
– Агзу – это, на самом деле, не фамилия. Это название деревни, где родился мой отец и я.
– Очень интересно.
– А имя моего рода – Хунгари. В свидетельстве о рождении перепутали графы, – Агзу вздохнул и поправил нелепо висевший на его худощавом тельце рюкзак. – Но ни рода, ни деревни уже давно нет, так что теперь это не имеет значения.
– Ладно тебе! – обернулся Виталик, – не грусти. Хоть названия остались – и то хорошо.
– Хорошо, – вздохнул Валька. – И мне здесь хорошо. Я как будто чувствую рядом родную душу.
– Ну, это ты брось, – снова обернулся Виталик. – Какая я тебе родная душа? Я бы сейчас с удовольствием с Надюхой отстал. А тащусь все время с тобой, долбоклюем.
– Я не про тебя.
– Про кого же?
– Про него. Невидимого.
– Да у тебя совсем крыша поехала.
– Знаешь, мой народ строил не юрты, как принято, а двускатные жилища, и крыши крыл древесной корой…
– Как интересно, – кисло поморщился Виталик.
– И поклонялся тигру.
– А еще Ильичу в тяжелые времена.
– Здесь времена всегда тяжелые, – внезапно по-взрослому, даже по-стариковски вздохнул Агзу. – Чтобы выжить, мои предки пили кровь оленя, а желудок ели вместе с содержимым.
– О, это ценно. Я твой желудок тоже с содержимым съем! – резко обернулся и рявкнул Виталик.
Валька вздрогнул, но понял, что Виталик так шутит. Какое-то время они шли молча. Потом, будто вспомнив что-то важное, Валька громко сказал:
– А еще… а еще они иногда берут себе в жены женщин!
– Кто, пидорасы? – спокойно спросил Виталик.
– Нет, тигры!
– Валь, – Виталик с жалостью посмотрел на него, – ты бы хоть иногда думал, что говоришь.
VI
Они грамотно выбрали место возле проталины и сушины. Я снова отдыхал перед охотой прямо возле лагеря. Один раз Личка даже остановила на мне взгляд, но затем отвернулась к Графу.
– Все в порядке? – спросила она.
– Все отлично, – обнял ее Граф, прижимаясь мокрым анораком, – сейчас разожжем печку, выпьем спирту – и все наладится.
День был тяжелым, я чувствовал, как они устали. Дождь зимой в тайге ни к чему хорошему не приводит, тем более, намечалось похолодание. Облака поднимались вверх, небо постепенно расчищалось. Сегодня они вели себя гораздо тише. Снова шуршали, фыркали, гремели, но на шутки сил у них, похоже, не осталось. За ужином шел тихий разговор. Я был снаружи, но живо представлял, как оно происходит внутри.
– У меня вопрос к группе, – сказал Капец.
– Пожалуйста! – Граф изобразил жест великодушия.
Капец так же тихо продолжал.
– Как дела у вас, ребят? Как самочувствие?
– Плохо! – сразу подхватил Валька, радуясь, что кто-то всерьез озаботился его плачевным состоянием.
– Как вообще настрой? – спросил Капец, глядя на Графа исподлобья. – Не пора ли поговорить о запасных вариантах?
– Пока не пора.
– Я хочу знать мнение группы.
Группа не заставила себя ждать. Надюха приподнялась на коленях, взяла в руки пластиковую рюмашку.
– Юрка, да что с тобой? Я понимаю, Вальке тяжело. Может, Личке опыта не хватает, но она держится молодцом! А ты? Сколько у тебя «шестерок»?
– В том-то и дело, Надежда, – он чокнулся с ней и выпил, она тоже, – что слишком много. Слишком много я видел. И смерть видел, и слышал о ней… Иногда лучше остановиться на достигнутом.
– Что ты предлагаешь? – с надеждой спросил Валька.
– Я предлагаю подумать над запасным вариантом.
Все молчали, и Капец, развернув карту, продолжал:
– Послезавтра мы должны подойти к устью ручья Медвежий, который, по всей видимости, течет с непройденого перевала, к которому так стремится Граф. Эти два дня пролетят незаметно, а потом начнется самая трудная часть маршрута. Я вижу, что большая часть группы сильно устала. Поэтому я предлагаю, не доходя до Медвежьего, свернуть на запад, вот сюда, и пройти простой и безопасный перевал Лисий. После перевала мы пару дней будем идти по реке Бияса и наслаждаться остатками отпуска. Закончим маршрут, как и собирались, в Советском. Выйдет хорошая пятерка. И без трупов.
– Отличное предложение! – воскликнул Андраш. – Но несвоевременное.
– Лично я хотел бы все-таки дойти до цирка, – поддержал Виталик.
– Ради него все было задумано, не так ли? – Личка посмотрела на Графа, и тот кивнул.
– Только вперед! – Надежда подняла кружку.
– Наливай! – скомандовал Виталик.
Разлили, чокнулись, выпили. Потом, лениво потягиваясь, Граф спросил: