— И долго это продлится?
— Нет. Но и потом тоже приятного не будет. Попытки привести мышцы в движение, нечто вроде депрессии, а вокруг все делается все «страньше и страньше».
— Но ты говорил, что можно остаться в ком-то, в его сне, даже и после пробуждения.
— Потому что можно.
— А управлять им можно?
— Кем? Человеком наяву?
— Да.
Ружицкий задумался.
— Не знаю. Я никогда не пробовал.
— Ой, пошли уже отсюда. И правда — страшно.
Снова они были в ночном Вроцлаве, где можно было летать. Они медленно приземлялись на пустой мостовой. Грузовик, который неожиданно вывернул из-за угла, начал тормозить. Слишком поздно. Громадный буфер ударил Олю, выбросив ее вверх, словно из катапульты. Девочка с чудовищной силой ударилась о фасад дома и свалилась на тротуар.
— Ну и бумц! — раздалось в наушниках.
— С тобой ничего не случилось? — Только теперь до Ружицкого дошло, что он волнуется. Кретин! Вроде бы, ну чего там могло случиться во сне. Но странно, что она не проснулась.
— Пан доктор… — Оля поднялась на ноги. — Ну что со мной могло случиться в этом скафандре?
— Здесь грузовик не мог тебя сбить. Это мой сон.
— Нууу… Несчастный случай на производстве.
Ружицкий сбросил с себя свой космический скафандр.
— Здесь ничего подобного случиться не могло, — повторил он.
Откуда-то с боку к нему подошел высокий, широкоплечий мужчина. Что самое паршивое, его лицо казалось знакомым.
— Я куплю у вас этот скафандр, — предложил он.
Ружицкого это настолько застало врасплох, что он, не подумав, ответил:
— И что вы мне за него дадите?
— В морду!
Удар в лицо был настолько сильным, что Ружицкий сразу же проснулся.
Прежде, чем встать с кушетки, он выпил воды из заранее приготовленного стакана. Хотелось закурить, но он был последователен в собственных действиях. Наяву не курил. Ленивым шагом он направился в палату Оли.
Девочка, улыбаясь, сидела на кровати.
— Вот это номер, — возбужденным голосом произнесла она. — Я и не думала, что в ваших снах такие разборки.
— А их и нет.
— Но ведь этот тип так вас ударил…
— И что с ним? Ведь я полагаю, что какое-то время ты еще находилась в том сне.
— Понятное дело, что я осталась. Я его убила.
— Каким образом?
— Ну, на мне ведь был космический скафандр, а на спине — плазмоган. Одной лишь очередью я покончила и с ним, и с половиной города.
Ружицкий наморщил брови. В его сне плазмоган никак не был предусмотрен. Он вообще не видел сны о чем-либо таком. Неужели девчонка умела настолько модифицировать чужие образы? Интересно, а чего еще она умеет? По счастью, это всего лишь сон. Завтра утром никто во Вроцлаве не обнаружит пятна вторичного излучения. Но вот интересно, почему это так сильно она желала увидеть, можно ли остаться в ком-либо после пробуждения? Вопросительные знаки начали активно множиться.
— А кто это был? — вырвала его из задумчивости Оля.
— Не знаю, — буркнул он в ответ. — Но кое-какие подозрения имеются.
— Наверняка это тот самый бандит, которого здесь охраняет полиция.
Девочка явно была возбуждена.
— Возможно. Если это так, выходит, он тоже много чего умеет.
— Нууу! Давай пойдем в его сон и устроим там скандал!
Ружицкий глянул на часы.
— Еще не сейчас. Мне нужно сходить к Игорю.
— Но…
— Послушай, Оля… У меня к тебе есть одна просьба: ни в коем случае не ходи туда сама. Встретимся у Ханки и переговорим.
Мир Игоря был реальным. Законы физики в нем тоже действовали. Ружицкий чувствовал холод, ледяной ветер обдувал его лицо, мертвящая темень едва уступала в дрожащем свете зажигалки. Ради пробы он легонько обжег себе палец. Все происходило как и в реале. С одной лишь разницей — не было Луны. На небе, если не считать муравейника звезд, совершенно не похожих, впрочем, тех, что имелись на настоящем небе, не было ничего… Ружицкий вынул из кармана волшебный ноктовизор и, только лишь благодаря нему, увидел, что его окружают негостеприимные холмы, поросшие густым лесом. Довольно-таки типично для особы, живущей в кошмарном страхе. Из другого кармана Ружицкий вытащил детектор людей, после чего превратился в человека-невидимку.
Игорь находился за ближайшим холмом, в малюсеньком форте, окруженном палисадом из отесанных древесных стволов. Впрочем, форт — это было слишком громко сказано. Внутри палисада даже не было приличного дома. Посреди площадки горел огромный костер, а гревшийся возле него закутанный в шкуру некоего животного парень не выпускал из рук примитивного копья. Слишком много страха. Но здесь, в отличие от яви, этот страх было легко укротить.