— Это не ваш? — спросил Арнольд и показал ему картонный прямоугольник.
Катли разозлился еще больше. Это уже было смешно.
— Если он все это время был у вас, почему вы сразу об этом не сказали?
— Мы должны проверять такие вещи.
Катли обратил внимание, что кондуктор перестал добавлять при обращении «сэр». Прежде чем взять протянутый билет, ему пришлось распихать разнообразные находки обратно по карманам. Даже если бы он отложил вещи, которые можно было выбросить, все равно было бы чертовски сложно поместить оставшееся в пиджак, который с каждой минутой становился все более мешковатым и тяжелым.
Арнольд молча наблюдал за ним, протягивая билет.
Вагон за проводником уже снова почти опустел. Джеперсон, Анетт и Волшебные Пальчики сидели в самом дальнем углу и беззаботно поглощали мороженое или какой-то другой изысканный, тошнотворно-сладкий десерт. Ничего такого в его продовольственной книжке не было, желчно подумал он.
Наконец он разобрался с вещами, только использованный автобусный билет и билет в кино пришлось вложить в Пикока. Книжку он сунул в боковой карман, при этом разорвав с громким треском шов. У него в запасе имелся набор пуговиц, но нитки с иголкой не было. Мюриэль всегда носила у себя на одежде иголку с уже вдетой ниткой, на всякий случай. Но ее в вагоне-ресторане уже не было. Наверное, ушла в купе к какому-нибудь кобелю и уже стояла перед ним на коленях, упрашивая взять ее. Корова! Шлюха!
— Что вам еще нужно? — воскликнул он, вырывая билету Арнольда.
— Мне нужно удостовериться, — невозмутимо ответил проводник. — Это не ваше место. Этот вагон только для пассажиров первого класса.
Как типично! Эти наглые мелкие гитлеры думают: если на них синяя форма, немного похожая на полицейскую, они имеют право указывать всем, что делать и где находиться. Одного взгляда на Гарри Катли им хватало, чтобы понять: он не из тех людей, кто привык видеть на столе розу на длинной ножке и серебряные ножи. Не из тех, кто привык, чтобы даже мороженое им подавали, чуть ли не ползая на коленях. Только на этот раз Гарри Катли был одним из них. В рваном, мешковатом, заштопанном пиджаке Катли был пассажиром первого класса. У него имелся билет на первый класс. Куплен он был не за его деньги, но он у него имелся! С видом оскорбленного достоинства он помахал билетом перед носом проводника.
— Что здесь написано, милейший?
— Прошу прощения, — отозвался Арнольд тоном, очень не понравившимся Катли. — Где что написано?
— На билете, болван! Что написано на билете?
— Третий класс, — ответил проводник. — Где вам, прошу прощения, и следует находиться. Это не ваше место. Вам здесь будет неудобно. Вы все время будете думать о своих… э-э-э… невысоких доходах.
Катли посмотрел на билет. Это, должно быть, шутка.
— Это не мой, — растерянно произнес он.
— Вы говорили, что ваш. Вы узнали его. Прошу вас не устраивать сцену в вагоне-ресторане первого класса.
— Первого класса! Я бы не назвал черствый пирог со свининой на ужин обслуживанием первого класса!
— Питание в третьем кассе, возможно, будет больше соответствовать вашему вкусу. В меню булочки, галеты, яичный порошок, рыба, мясные консервы. А теперь пойдемте. Вот, так-то лучше.
Арнольд, как будто увеличившись в росте, встал между ним и кабинкой, в которой остальные пили коктейли с шампанским. Катли попытался привлечь к себе их внимание, но Арнольд покачнулся и закрыл его от них. Катли хотел было пойти напролом, но проводник положил ладони на его плечи.
— Я должен просить вас вернуться на свое место.
— Сволочь! — бросил Катли прямо в невозмутимое лицо.
Арнольд обеими руками схватился за его лацканы. Откуда же взялся кулак, который погрузился в его живот?
Катли сложился пополам, слыша, как с треском отрывается один из лацканов. От боли у него свело кишки. Понимая, что дело серьезное, он попятился к двери в торце вагона. За ней находился второй класс, но и там ему было не место. Ему следовало находиться в самом конце состава, рядом с багажом и почтой, может быть, даже с живыми курицами и семьями неприкасаемых, сидящих на своих перевязанных веревками чемоданах. Он должен был смешаться с толпой, стать одним из серой массы ублюдков и сук. Там его место.