Он узнал лицо.
Огромная лапа, вся в мазуте, протянулась к нему.
— Джилклайд, — прогремел голос, наполнивший его череп. — Лорд Килпартинджер.
Не зная, как поступить, Волшебные Пальчики подал руку. Обезьянья лапа с пальцами-бананами сомкнулась на ней и сжала с ломающей нервы и крушащей кости силой.
Боль заслонила все — он снова оказался в темноте, чувствуя руками, а не глазами его светлость в костюме Кейси Джонса. Боль прожгла огнем руку.
Перелом. На конце запястья повисла безвольная скомканная тряпка.
А потом боль исчезла. Он перестал слышать звуки, ощущать запахи и чувствовать вкус.
Впервые в жизни он не чувствовал ничего.
Даже если принять на веру предположение, что все смирные английские дети — инопланетяне, в Ванессе было что-то особенное.
Она заставила Ричарда почувствовать себя так, как взрослые, даже те, кто входил в клуб «Диоген», чувствовали себя рядом с ним, когда он был юнцом. Поначалу они держались настороженно, потому что он одевался подобно тем подросткам, которые, по мнению «Дейли мейл», могут ударить в лицо, хотя, насколько он знал, стиляги были милейшими созданиями, и самые жестокие побои, которые ему пришлось испытать на своей шкуре, наносили ему одетые в безукоризненно опрятную форму школьные старосты. Пройдя эту стадию, люди просто пугались, потому что он чувствовал вещи, видел вещи, знал вещи.
А теперь он знал о Ванессе.
Он даже почти боялся ее. И это тот человек, который принимал даже самое невероятное без вопросов.
Шерлок Холмс, брат основателя клуба, говорил: «Отбросьте все невозможное; то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался». Менее известно продолжение Майкрофта: «А когда отбросить невозможное не получается, обращайтесь в клуб „Диоген“». Джон Ватсон в своих записках об этом не пишет, но в архивах клуба есть упоминание о том, что великий сыщик несколько раз заходил в тупик и передавал дело своему современнику Карнакки — искателю привидений.
Очень маловероятно, что какой-нибудь фокусник-исполин мог поменять местами вагоны (или создать подобную иллюзию), пока поезд продолжал нестись сквозь окутанные ночью просторы. В архивах не было недостатка в рассказах об исчезновении предметов из закрытых помещений и тому подобных тайнах. По какой-то причине особо богатыми на них были 1920-е и -30-е годы. «Шотландская стрела» была родом как раз из той эпохи, поэтому можно предположить, что для каких-то целей ее построили так, чтобы осуществлять в ней некие ошеломляющие исчезновения. Впрочем, верилось в это с трудом. Ричард не понимал смысла подмены вагонов, а бессмысленность являлась частым признаком сверхъестественного. У домов с привидениями имелись «предательские» двери, ведущие в разное время в разные помещения. Какой-нибудь всезнайка, например Гарри Катли, мог бы предположить, что в поезде с привидениями окажется нечто в таком же духе. Однако таинственные перемещения до сих пор в поездах зафиксированы не были.
И где все? Гарри пропал. Последний раз его видели идущим в сторону вагона третьего класса. Анетт и Майлз остались в перемещенном вагоне. Проводника Арнольда, ранее вездесущего, нигде не было видно.
А остальные пассажиры остались на своих местах, там, где им и положено быть? Очень легко отвлечься на все эти фокусы, но целью всего предприятия была защита американских курьеров.
В трех купе были опущены шторки и висел знак «Не беспокоить». Одно занимала Анетт, но ее там не было. Во втором ехала Ванесса, но она стояла рядом с ним.
Загадка. Кроме курьеров здесь должны были находиться миссис Свит и зловещий священник (который наверняка и является шпионом). Они все не могли собраться в одном купе, чтобы поиграть в вист на ядерные ракеты.
Теоретически для таких ситуаций у британского правительства должны иметься другие агенты, с лицензиями на убийство, взрывающимися запонками и прочим арсеналом. При крайней необходимости Ричард мог вмешаться. Клуб время от времени оказывался вовлеченным в «обычный» шпионаж еще со времен Большой игры правительства королевы Виктории. Во время Первой мировой Эдвин служил разведчиком в авиации («Нет, это не я сбил проклятого Красного Барона. Я всего лишь фотографировал с заднего сиденья двухместного самолета, но, между прочим, каждый из этих снимков отправил на тот свет больше немцев, чем все так называемые асы вместе взятые»), до того как продолжил дело Карнакки.
— Ты не видела американцев? — спросил он девочку.