В переулке, где на меня напала Инесса, нам с Филипком заклеили скотчем рты, зафиксировали руки и ноги стяжками и погрузили в просторный, продуваемый всеми ветрами багажник внедорожника. Когда мы остановились, я к ужасу своему различил знакомый тембр голоса БоБо.
— Зачем меня сюда привезли?
— Ты мне больше не нужен, мой суслик. У твоей самочки прорезались зубки, и теперь она будет грызть морковочку сама. Федор, Василий! Ожидайте гостей у шлагбаума, стволы держите наготове.
— Этих доставать? — послышался голос Глеба.
— Конечно. Твоя волчица заприметила удобную для светской беседы полянку невдалеке. Ждите меня здесь, я отведу своего суслика в норку и сразу вернусь.
Багажник наконец-то открылся, и Рябов тут же отвёл взгляд.
— Предупреждаю: бежать некуда, а кричать бесполезно, все равно никто не услышит. — Глеб помог мне и Филипку выбраться из багажника, освободиться от скотча и перекусил бокорезами стяжки на ногах.
— Здорово она тебя охмурила, Глебка! Вы слишком хорошо кормили своих черных волков. Помнишь эту притчу?
— Моя волчица умеет быть убедительной. — Глеб убрал инструмент в карман куртки и застегнул молнию.
— Я вас давно раскусил. Ведь наше знакомство с Джеммой не было случайным: кобели унюхали запах течки и облаяли её. Ты придумал?
— Кто же ещё! — хмыкнул Рябов. — А ты привираешь, дружище. Сейчас уже дошёл, задним умом. Нам долго удавалось впаривать лажу тебе и ментам.
— А не сдал ты меня, чтобы продолжать это делать дальше? Гениально придумано: крупняк повяжут менты, с мелочёвкой разберётесь сами.
— Тоже верно. Но ума не приложу, где же мы прокололись?
— Отметина от наконечника стрелы осталась на запёкшейся утиной коже. Перед уходом я её схавал, уничтожил улику.
— Чёртов арбалет! — выругался Глеб. — Джемма с ним сама не своя.
— Она и без него чокнутая, — поддержал разговор Каплан-младший.
— Заткни пасть, сосунок, когда старшие разговаривают, — Появившаяся из-за наших спин Джемма ткнула Филипка прикладом арбалета в зубы, — может, проживёшь минут на десять дольше.
Джемма приложилась от души: весь наш недолгий путь Филипок проделал, пошатываясь и спотыкаясь. Он строил мне рожи, вращая глазами, вытягивал окровавленные губы трубочкой.
— Я почти сроднилась с моей Дианой, — Джемма ласково погладила арбалет. — Чо-Ко-Ну, многозарядный, сделан по спецзаказу, Инесса привезла из Китая. Я положила глаз на него ещё тогда в лесу, а эта сучка ухитрилась сбежать.
— После того, как ты убила Глебкиного отца? — Я украдкой взглянул на непроницаемое лицо Глеба.
— Этот изверг ему не отец, да и не был Андрей святым, — ответила Джемма. — Ведь ты знал, что именно Рябов уломал твоих родителей работать на Мацуева. Никакой ты не правдоборец, мой мушкетёр, банальная месть всему причиной.
— Разве не месть движет тобой, моя недалёкая Констанция? Ты помогла Мацуеву сбежать из колонии, для чего? Отвечу: чтобы отрезать ему яйца и пристрелить.
Извилистая лесная тропинка привела нас на живописную, почти идеально круглую поляну, заросшую по периметру кустарником.
— Кто ты такой, чтобы меня судить? Разве ты провёл годы и годы в аду? Нет! — Глаза Джеммы зажглись недобрым огнём. — Я попыталась сбежать, но твои родители меня продали! Им это не помогло: Мацуев никогда не жаловал стукачей. Инесса застрелила обоих из этого арбалета, а меня отдали на воспитание охранникам, бывшим зекам. Я прошла все круги ада, стиснув зубы. Затаилась, лебезя и пресмыкаясь, угождая и ублажая всех подряд, включая самого Мацуева. А что придавало мне силы, мой никудышный мушкетёр? Знание того, что рано или поздно наступит час расплаты.
— А что плохого тебе сделал Боря?
— Твой закадычный друг Бобо задумал прикрыть лавочку. Пришлось слегка поумерить его пыл: я каждый год дарю ему на день рождения бутылку коньяка от Мацуева с фальшивым отпечатком. Похоже, он начал что-то подозревать и в последнее время отбился от рук.
— Сначала мы действовали через тебя, — подхватил Глеб. — Но теперь правильней и эффективней будет взять все в свои руки.
— Причудливые хитросплетения судьбы меня не раз удивляли, — Джемма вскинула арбалет. — Твоя месть почти состоялась, мой мушкетёр. Инесса подумала, что мы заодно, и пала от твоей руки. Мацуев и Андрей Рябов мертвы, признайся, ты ведь и Глеба планировал убить?
Я промолчал и оглянулся на Филипка: его взгляд не стал более осмысленным, но сфокусировался в точке за спинами наших гонителей.
— Молчишь, Сеня, — с укором произнёс Глеб, — А значит Джемма права. Пора с ними кончать, моя волчица.