В иллюминаторе плыла ночь, внизу мерцали огнями далекие неизвестные города. Большинство пассажиров спало. Она вообще удивлялась умению людей впадать в такое редкое, по ее представлениям, состояние, как сон. А сон в самолете? Поезде? Мир покачивается, но не отпускает тебя. И нет даже зыбкой границы, есть четкая реальность передвижения в транспорте.
Над ее сидением горел свет, она писала в самолете. Любила писать. Но для себя. Ей не приходило в голову, что кому-то кроме нее это может быть интересно или — еще более высокая ступень — нужно. Бред, поток сознания, отсутствие действия, копание в себе — медицинская карточка обследующегося у психотерапевта... или все-таки? А может быть, ты попробуешь? Ведь не страх, что кто-то заглянет в твою душу, останавливает тебя, а страх, что никто не захочет в нее заглянуть... Равнодушие и непонимание в ответ на твою обнаженность. Или это уже было?
Самолет коснулся колесами земли. Как всегда радостно замерло сердце. Родина. Нетерпеливые пассажиры повскакивали с мест еще до официального разрешения. Включаются мобильные телефоны. «Мы уже приземлились. Я скоро выхожу. Жду. Целую». Лиля чувствует, что ее пронзает какая-то тоскливая жалость к самой себе, когда она наблюдает, как девушка в джинсах щебечет это, прижимая телефон к уху.
Она выходит из самолета последней. Автобусик бодро прыгает по родному разбитому летному полю. Иностранцы недоуменно переглядываются, Лиля улыбается ощущению того, что она уже дома.
Паспортный контроль, сумка уже в руках, бессмысленные вопросы таможенников. Все. Она свободна. И почему-то ее охватывает тяжелое чувство. Она медленно идет к двери, в которую то и дело высовываются любопытные головы встречающих. «Девушка, такси?» — «Да». Ей хочется поскорее пройти сквозь эту назойливую толпу, где все кого-то ждут. Она искренне желает им дождаться, всем, и таксистам тоже. Только бы побыстрее уехать отсюда. Девушку в джинсах забрал парень с букетом роз. И что? Как тебе не стыдно? Тебя ли отсюда не забирали с букетами? Сотни раз, и даже Он. Домой. Таксист поставил ее сумку в багажник и открыл дверь. В воздухе разливалось замечательное сентябрьское тепло родного города. Так она еще застала это? Замечательно.
Домой. Ты ведь сама решила никому не говорить, когда приезжаешь. Зачем? Чтобы испытать, каково, когда тебя никто не встречает. И как? Ты себя к чему-то готовишь.
Машина подъехала к ее подъезду. Ключ радостно повернулся в замке. Дома. Несмотря на поздний час, она долго распаковывала сумку, раскладывала вещи по местам. Откладывала подарки в нарядных кулечках, радовалась им, предвкушала радость от вручения, радость от реакции.
Как ни странно, вода ночью была. Хотя после Европы она забыла удивляться этому невиданному проявлению комфорта. Она стояла в душе, и усталость от перелетов и переездов струилась вниз вместе с водой. Завернувшись в полотенце, Лиля пошла в спальню. Теплый уют квартиры, оранжевый бархат стен, расстеленная постель. Я одна. Это мой выбор. Я так хочу. Это не уговоры самой себя, это действительно так.
Приоткрытое окно. Дом напротив обрадовался, что она наконец-то заметила его, замигал ей глазами окошек. Она улыбнулась ему. Телефон звонил долго. Она стояла и не могла поверить, что ночную тишину пронзает эта божественная трель. В этот час. Никто другой на свете.
— Да, я слушаю.
— Привет. Уже несколько дней безуспешно пытаюсь к тебе дозвониться. Гуляла? Уезжала? Как дела?
Лиля ласково гладила рукой свой абрикосовый плед, выводила на нем какие-то узоры, прижимала трубку к уху. Она поймала свое выражение лица в зеркале напротив. Глаза смеялись детским звонким смехом, они хотели шалить и проказничать, они хотели жить. «Да, представляешь, совершенно одна. Да, только Венеция. Рим — всего полдня, а вот там... Там было так хорошо! Я пыталась решить свои проблемы. Да нет, не работа, более нереально, - душа. Смех. Да нет, не решила... Смех...»
Она проснулась, когда солнце уже, очевидно, давно и безуспешно пыталось зажечь золотистым блеском багрянец плотных штор. Осень?
Она раздвинула шторы и толкнула дверь на балкон. Непривычная тишина. Город не ворвался в ее жизнь смелым утром. «Наверное, выходные», — пыталась вспомнить Лиля. Лучи солнца добрались до любимых оранжевых стен. Пожар осени. Она дома. Ура?! Тепло, еще совсем тепло.