Какая разная Швейцария! Непостижимо для такой маленькой страны быть такой невероятно разной в разных уголках. Абсолютно французская Женева, где, как и в Париже, не сыщешь меню на немецком или английском, хотя немецкий — официальный государственный язык. Флер беззаботности и вечного праздника. Может, потому что Женева гораздо позже была присоединена к Швейцарии и так и не ассимилировалась? Совершенно немецкий Цюрих — самый большой город страны с самым большим университетом. Он не плох и не так тоскливо хорош, как городки Германии, — а может, ты начиталась любимого писателя и уже не можешь объективно судить этот город. Люцерн — глоток итальянской свежести после немецкой затхлости. Хорош, о боги, как он хорош! И не только потому, что на реке среди Альп, и не только потому, что знаменитый мост, и не только потому, что гора Пилатус. Или итальянские архитекторы, строившие его, вдохнули в эти камни живительную силу Ренессанса. Потрясающе! Но Швейцария ли это? Где же она? Может быть, все-таки Берн и Базель? А может быть, просто альпийские луга с их очаровательными коровами, сошедшими с обертки Milka, потрясающие ландшафты и сырное фондю — простая еда пастухов, ставшая в мире деликатесом, но это потом... В начале прошлого века это была самая бедная страна в Европе. Сейчас — банки, часы, семьсот видов сыров, шоколад, концерн Nestle, отели Mävenpick — сколько ласкающих слух слов! Скромное обаяние... капитализма. Уникальная страна. Зачем ей 33 кантона, каждый со своей конституцией и столицей, как они управляются? Прекрасно, как видишь, прекрасно.
Звездное небо и тишина полей. Лиля поняла, что они выехали за город. Очередной сюрприз? Ресторанчик a la country деревянные лавки расположены по периметру большого крестьянского двора. Она выбрала место у изгороди. Фонари щедро освещали середину, а здесь было немного сумрачно, сбоку чернела степь, сверху чернело небо, в траве отчаянно стрекотали кузнечики, где-то шумно вздохнула корова.
Официант зажег свечку, накрыл ее стеклом, принес горелку для фондю. Они заказали, он ушел. И вечер навалился на нее неожиданной тяжестью. Лицо напротив. Шевелящиеся губы. Очевидно, он что-то говорит. Странно, обычно темы для разговоров иссякают еще по дороге в ресторан... Ты преувеличиваешь... Итак... Он не пьет. Он за рулем. Ты не пьешь. Ты не за рулем. Вечер обещает быть веселым. Все идет к тому. Цветы в горшочке на столике. Господи, как скоро они засохнут, как быстро задохнутся от этой тоски и отчужденности, которую принесли сюда эти двое!
В горшочке высыхает вода, подергивается пленкой. Лиля старается поскорее выпить сок, иначе его постигнет та же участь. Головки цветов начинают клониться к столу. Ее клонит в сон. Как всегда, обман, стоит только оказаться одной в спальне, и его как не бывало... Что же сейчас? Почему сейчас дремота окутывает ее оказавшимся под руками пледом?
Вы же давно не виделись. Ну, расскажи ему о Венеции. А что он поймет, кроме фактов? Странно, а ведь он образован, очень неглуп, воспитан... Не то.
Горелка постоянно гасла. Неудивительно, что огонь постигла та же участь, что и воду, что и Лилю. Она вспоминала слова Казановы о том, что умение развеселить женщину — больше половины успеха, она уже практически твоя. Его дом она проплывала там, в Венеции. Какой он был? Так ли преувеличены его успехи? Попробовать бы... О чем ты думаешь?
Хорошо, давайте возьмем умные разговоры, оставим смех и секс, оставим, если уж и первое, и второе так нереально, предположим, что без этого можно какое-то время обойтись. Ну, в сегодняшний вечер хотя бы. Умные разговоры. Анализ. Синтез. Растерянность на лице собеседника. А ведь мы на твоем языке говорим... А дальше? Будем копать или хватит разочарований на этот вечер? Откуда в тебе эта злость и желание провоцировать? Но как они примитивно-поверхностны, как бедны в выражении чувств, как убоги в реакции, как лицемерно-оптимистичны...
Ты не переработалась сегодня, девочка? Хватит. Фондю уже заволоклось желчью твоих обвинений. Как ты будешь его есть? Дайте водки с черным хлебом! Он не виноват. Но и ты тоже не виновата.
Где же Андрей? Имя, которое так часто срывается с ее губ, даже когда она одна, особенно когда она одна. Его имя, как всплеск воды, когда ребенок пустил по ней бумажный кораблик, как песня ручейка, как солнце сквозь ресницы, как пятница вечером, как прикосновение руки. Имя его, как цвет; имя его, как запах...
Соскучилась... Как остро она почувствовала сейчас это! Иглы ощущений покалывали тело, оно отзывалось воспоминаниями. Нехватка Его, как нехватка воздуха, вдруг внезапно и остро почувствовалась каждой клеточкой тела. Стакан жег пальцы, скамейка — тело. Телефон? Она уже его искала, но знала, что нельзя. Может быть, станет легче, если сжать в руке этот проводник в другой мир — мир звуков счастья. С вами бывало такое: звук — как счастье?