- А к тому, что ты меня обидел!
- Будем сейчас об этом говорить, или тебя интересует тот рыжий придурок? – довольно раздражённо спросил парень, не отрывая от меня взгляда.
- Ай, да пошёл ты…- я обиженно плюхнулась обратно на стул.
Нам принесли напитки и заказанные десерты.
- Пуговицу на рубашке застегни, - вдруг ехидно прокомментировал парень и усмехнулся.
Я перевела взгляд вниз.
- Вот ты ж извращенец! Куда пялился!
Парень засмеялся, а я принялась непослушными вспотевшими пальцами застёгивать расстегнувшуюся пуговицу на рубашке. Он же всё видел! Мне было жарко от смущения. Я закусила собственную губу и память сразу же подкинула мне воспоминание о том, как это сделал Андрей. Я остановилась.
Парень уже вовсю поглощал мороженое с шоколадом, прикрывая от удовольствия глаза, со стороны напоминая довольного кота. Я очень внимательно посмотрела на него. Посмотрела на губы, которые медленно снимают с чайной ложки с длиннющей ручкой мороженое. И поняла: я снова хочу повторить то, что было на остановке.
Как бы сказать, достигнув своей небольшой цели. Долгожданной. Я поняла, что мне этого мало. Я слишком сильно скучала по Андрею, чтобы вот так вот просто удовлетвориться одним-единственным поцелуем и разойтись. По легенде, я сейчас встречаюсь с Давидом. Поэтому будет странно, по крайней мере, Андрею, если я вдруг…снова его поцелую. Боже, неужели я готова пойти на ещё один первый шаг?!
Давиду, я думаю, если что, смогу это сообщить. Удивительно, что Андрей сразу же меня не спросил что-то вроде: «Катрина! Что ты делаешь?! У тебя же есть Давид!»
Ха…Ха…Ха. Моя фантазия рисует его каким-то идеальным. Но всё же. Да, Андрей же закостенелый бабник как-никак, вероятно, верность для него вообще ничего не значит. Сомневаюсь, что такое слово вообще присутствует в его лексиконе…
И снова болезненно-сладкое желание поселилось где-то у меня около сердца, сдавив лёгкие и низ живота. Многие называют это чувство «бабочками в животе». Но что-то мне на язык это выражение не лезло. Пока что я не могла подобрать описание этому чувству.
Да, я ощущала какую-то невероятную лёгкость, но и тяжесть одновременно с ней. Это было похоже на весы. На каждую чашу которых постоянно кладут разные по тяжести грузы.
- Катрина, ешь, - вдруг приятным голосом сказал Андрей и указал на меня той самой чайной ложкой.
- А? – я, подняв глаза со своего десерта, удивлённо посмотрела на Андрея.
- Ешь, говорю тебе. Хватит пялиться на этот несчастный торт!
Я послушно кивнула и отломила небольшой кусочек маленькой чайной ложечкой. Мне надо привести себя в чувство. Я не хочу быть зависимой от чувств, как Яна. Это сродни какому-то помешательству. Яна, по-моему, уже на грани.
Я начала глубоко дышать, чтобы хоть как-то успокоить себя.
- Погоди минутку, - я отодвинула стул и встала. – Сейчас вернусь.
Андрей поднял на меня удивлённый взгляд коньячных глаз и положил ложку рядом с блюдцем, на котором стоял высокий стакан с мороженым.
- Всё в порядке?
- Да, я в туалет, - ответила я и быстро подбежала к официантке, которая указала мне путь к туалету. Я благодарно кивнула девушке и выскользнула за одну из стеклянных дверей.
Пройдя по небольшому коридору, я добралась до туалета.
Дизайн здесь был примерно такой же, как и в зале, разве что дерево заменяла крупная плитка такого же цвета. Я опёрлась руками о металлический умывальник и взглянула в глаза своему отражению.
***
Андрей проводил удивлённым взглядом Катрину и начал доедать мороженое. Его мучили тяжёлые чувства, свалившиеся на него как вода с окна, выплеснутая заботливой бабулей на клумбу с цветами.
Меднов до сих пор был в шоке от того, что произошло. Он не верил сам себе, что целовал Катрину с таким непонятным ему самому упоением, что он до сих пор хотел продолжения начавшегося действия. Он даже не помнил, когда бы так хотел её, её прикосновений, её присутствия. Когда так чувства желания откликались во всём теле, прошивая его до кончиков пальцев. Когда каждое прикосновение отзывалось огнём. Даже тогда, когда они встречались, чувств такой силы не было.
- Чёрт…-парень сжал несчастную чайную ложку и снова прикрыл низ лица ладонью.
Каким-то диким образом мысли о том поцелуе смущали его! Его, Андрея! После стольких сердец, что он покорил, стольких девушек, что по уши в него влюблялись!.. Давно он не испытывал такого. Может быть, вообще никогда. Он был тем, кто всегда лишь чувствовал к каждой своей девушке страсть. Он хотел их нещадно целовать, резко снимать с них одежду, вслушиваться в каждую частицу их голоса. Он просто хотел их.