Давид быстро прошёл в кабинет и закрыл за собой дверь
- Здравствуй, - устало сказал он.
- Проходи, - сразу же, без приветствия, ответил отец парня. - Итак, Давид. С понедельника ты снова начнёшь работать на прежней должности. Но... - мужчина принялся беспорядочно ворошить какие-то бумаги, - график у тебя будет другой. Смотри, - он протянул Давиду нужный листок.
- Там всё верно, не удивляйся, - мужчина сделал паузу. - Рабочий день у тебя будет начинаться в восемь утра, обед с половины первого до часа дня. И уходить домой ты будешь в семь вечера. При этом будет один выходной в среду плюс суббота-воскресенье.
- Но пап, - Давид сощуренно изучал бумаги. - Раньше не было такого графика. Мы всегда работали с девяти до пяти.
- Да, но сейчас у нас пока что недобор кадров. Так что работать придётся больше. Зарплатой никого не обижу. Сам понимаю.
- А где эти самые "кадры"? - вдруг уточнил Давид.
- Там же, где моя прошлая работа. Они, видите ли, не захотели оставить прежнее место и уехать вместе со мной. У них семьи! А у меня не было семьи?! - вопрошая воздух, громко сказал директор. - Но я же ради работы куда угодно ездил! А они не могут. Значит, нужно им было так их рабочее место. На новый год ещё сами говорили, что за мной они куда угодно пойдут, - недовольно пробурчал Валентин Петрович, усиленно печатая что-то на клавиатуре.
- Ну знаешь, не все могут как ты.
- Слабаки, - выплюнул ответ он.
- Успокойся, отец. Лучше скажи: такой график будет всегда?
- Прости, пока ничего не могу поделать. Вот если ты подберёшь мне ещё с полтора десятка работников, график поменяется. Не вопрос, - бегло проговорил мужчина, отвлёкшись от компьютера и принявшись вертеть в руках дорогую ручку.
- Я же уволился с банка. Мне не позволяли параллельно вести и своё дело. Вот я и ушёл... - В голосе мужчины сквозила грусть. - Теперь здесь у меня новый офис. Клиентура вроде бы достаточная. Эх, надо только развивать. Тяжело всегда всё начинать сначала.
Давид с неприязнью смотрел на адский график, потому что понимал, что теперь ему будет гораздо сложнее встретиться с Кэт. А он хотел как-нибудь подкараулить её в понедельник в университете и пригласить погулять...
В очередной раз тяжело вздохнув, парень ответил:
- До понедельника.
***
Агата Вячеславовна была прекрасной женщиной: и готовить искусно умела, и шить, и вязать, и внувок и детей любила, и подъезд новоявленный свой. Женщина как заехала, так сразу же всех соседей обошла в семиэтажном доме, угощая их своими "домашними булочками". Параллельно она и изучала своих соседей, чтобы знать, есть ли в доме какие-то "кадры", которые будут портить житие-бытие её.
Она, закутавшись в свой старый сиренево-серый пуховик и нахлобучив на голову ярко-фиолетовый огромный вязаный берет с козырьком, пошла осматривать "свои владения". Женщина неспеша спустилась с третьего на первый этаж, открыла дверь и села на скамейку, уперев ноги в тёмный от воды и холодный асфальт. Холод от скамейки, сырость, ветер - ничто не пугало её. Агата Вячеславовна нахохлилась, как голубь, и нахмурилась. Вокруг не было никого, кто мог бы завладеть её вниманием. А поговорить с кем-то надо было же! Нервы потрепать - тоже вариант.
Спустя полчаса ожидания её вниманием завладела лишь скука, да воробьи, прыгающие под ногами и выпрашивающие лишнюю крошку. Женщина лишь с неприязнью отмахивалась от птиц ногами в сапогах-дутиках уже неизвестно какого года: ткань обуви была мятой, подошва в некоторых местах поотклеивалась. Зычно рыкнув на мелких птиц женщина подпрыгнула на скамейке и подняла свой взгляд на вход во двор. Её энергия моментально подскочила до максимума. Прямо к подъезду подходила девушка в сером приталенном пальто, джинсах, невысоких, по колено, сапогах и тёмными волосами, собранными в высокий конский хвост.
***
Я шла по весенней слякоти и до сих пор шморгала носом. Лишь позавчера мне закрыли больничный. Я даже не помню такого момента, года, чтобы я так долго болела и так тяжело. Начало марта. Я болела месяц. Господи!
Резко подул сырой ветер, отчего я закрыла нос шерстяным белым шарфом. Полезла в сумку за ключами, но не смогла их найти. Быстренько подбежала к нашему подъезду и, неловко переминаясь с ноги на ногу, принялась активнее копаться в сумке, как вдруг меня окликнул женский голос:
- Кто такая будешь? - басовито прогудела какая-то бабка.
Я обернулась и увидела среднего роста пожилую женщину. Женщина грозно уставилась на меня, поправив на голове огромный ярко-фиолетовый берет с козырьком, который до этого съехал ей на нос.
- Простите? - невинно уточнила я.