Сковородка, куда ей в холостяцких руках деваться, щедро чадит. Включаю портативный кухонный зомбоящик. Должен нейтрализовать пусть не амбре, так хотя бы шипение.
В ящике ученые мужи, разбавленные некоторым количеством государственных, предаются несметному раунду гадания на кофейной гуще.
Необоснованно реабилитированный культуролог из Общественной палаты, не приходя в сознание, во всем сенильном благообразии полагает всенародно жечь валежник и прочий хворост окрест вымерзающих пажитей, чем не просто спасется урожай, но и снизойдет национальное единение. Председатель ученого совета Института вулканологии рассуждает о неисчерпаемости ресурсов океана и непревзойденном плодородии вулканических почв. Генерал милиции, несколько спотыкаясь в ударениях, гарантирует предыдущим ораторам сохранение общественного порядка при любых обстоятельствах. Ведущий с невыразимо умным видом поддакивает всем по очереди. Аудитория хлопает в положенных местах.
Встык с генеральским монологом - сюжет об образцовом ходе мобилизации Таманской и Кантемировской дивизий. Поскольку во внутренних войсках мобилизация только начинает набирать обороты, гвардейцы уже в самые ближайшие дни будут в готовности выполнить любую задачу по поддержанию порядка в столичном регионе.
И как Самсонию только не стыдно брехать, что доукомплектование у них касалось одних зенитно-ракетных частей, да и то заняло от силы дня три. А делом все едино займутся в самые ближайшие дни и ни часом ранее. При том, что разбухающие чуть не вдесятеро войска МВД действительно будут практически полностью связаны своими оргмероприятиями ближайшие не дни, а недели. Элегантный пас в свободную зону.
(Бригада Самсония, к слову, тоже развертывается в дивизию. На вопрос, не планируется ли развернуть самого Мишлина в какие-нибудь протоиереи пудах об одиннадцати, реагирует безблагодатно. То есть нецензурно.)
Кому еще непонятно дальнейшее? Нешто обойтись без этих поддавков нельзя?…
Дальнейшее дальнейшим, однако отправляться на оптушку у метро за новым предохранителем все равно надо. Причем сегодня: наступающая неделя рабочих часов сулит штук шестьдесят, ни единым меньше, не сорвешься. А время вручную менять отношение к работе и иному обыденному по ощущениям пока не наступило.
Вот если сто восемьдесят нащелкает, пепельными письменами в небеси…
Довольно рефлексий, омлет поспел. Но и кухня провоняла, что твоя душегубка. Вытяжка гудит очень деловито, однако облегчения обонянию не приносит.
На будущее, не обещающее быть ни теплее, ни сытнее, конечно, урок: клади масло без перебора, заодно сбережется и атмосфера. А сейчас волей-неволей придется проветрить.
Под окном по линейке, по-воскресному плотно, будто в очередь за пропитанием, выстроен автопарк. Разрывая строй, над очередью брюхатым гаишным прапором возвышается циклопический помойный контейнер мышиного цвета.
Из небанального в пейзаже, ну, более эфемерного, чем иней, машины и контейнер - разве что старушенция из моего подъезда. При полном всесезонном параде: черная клюка, серый платок, коричневый плащ, темно-фиолетовые рейтузы и заслуженная матерчатая сумка рейтузам в тон. Преклонив колени перед серебристым "Фольксвагеном" рядом с помойкой и опершись рукой с палкой на бампер при дружественном нейтралитете сигнализации, бабка пытается свободной рукой что-то нашарить под машиной.
В интересе к содержимому помойки пожилая леди замечается который год. Бутылка, что ли, под машину закатилась. Не горбушке же какой там взяться.
Забортный воздух на контрасте выглядит свежайшим. Еще, пожалуй, минутка, и можно задраиваться и приступать к трапезе.
Бабуся начинает распрямляться. По ритмике это примерно как разворот "Икаруса".
В ревматической руке языком пламени трепыхается рыжий котенок, месяца три-четыре, не больше. Уже не в руке, уже в сумке, горловина ее накрепко перехвачена, и бабка со всех ног семенит в свое логово, и видно, что с добычей ее не разлучить никакой силе.
Захлопываю окно.
Минуты через три карга, отдышавшись, запрется в облезлой ванной. Если в деревенской юности ей доводилось иметь дело с кроликами, зарезать, освежевать и выпотрошить проблемы не составит. Насчет без труда зарезать, кстати, не факт - бабушка наверняка одинокая, поди разбери, когда там ножи последний раз точились…
И все равно суп с котом никуда от нее сегодня не денется.
К черту изыски формы. Я боюсь.
Неописуемо, животно, всей требухой, до икоты. Даже не столько исхода для требухи как такового. Декораций; взрыва ли, всхлипа - несущественно.
Человеческое смывается с человека очень быстро; достаточно оглоушить подопытного острым недостатком жизненного ресурса. Неготовым разрешить себе поверить - шагом марш оцеплять угол. Крысу в нем бытие обеспечит, а уж швы и профилактика бешенства за ваш счет.
Оцени масштаб ресурсного дефицита. Хорошенько представь все, чего следует ждать от хищника при второй сигнальной системе и пустой денек этак шестой утробе. Умножь на количество человеко-пастей в стае. И смотри, смотри в глаза будущему.
Если - если? когда? - оно перенесет через порог вторую ногу… лучше сам и сразу. Вилку в розетку, телеса и произвольно взятый электроприбор, хватило бы провода, в наполненную ванну.
Люди, я терпел вас, пока получалось. Получалось, пока одного послезавтра не перестало хватать на всех.
Полный вдох. Ноль раз, ноль два, ноль три, сто двадцать, выдох. Левой-правой в стену, без бережения.
Сопля. Жвачное пузатое двуногое, пламенный борец за толщину прослойки сала на боках, пьедестал для брюха и задницы. До того жалко себя неповторимого, что подыхать страшно, кто бы мог подумать. А что сдох уже и давно, сам того не замечая, понял ли? Не льсти себе - отнюдь не в мае с началом извержения. Строго в момент, когда в заштатной канцелярии небесного Бобруйска на снабженный всеми подобающими визами проект генокода легла скачущая, еще не хватало на третьестепенной бумаге каллиграфию разводить, резолюция.